– Чарли, есть информация, что скоро, где-то через неделю, повторится нечто подобное той игре против немецкой марки. На нужно собрать все, что у нас есть.
В его глазах блеснул живейший интерес.
– То есть, Сардж, мы гарантированно сможем удвоить наш капитал за пару месяцев?
– Нет, Чарли, не удвоить, а утроить. Примерно за месяц. Движение на рынке будет мощным! Правда, не везде. – Я должен был как-то обезопаситься от желания Рассела сыграть самому. – Так что готовься, спать не придется.
И мы начали постепенно выводить наши активы из позиций и аккумулировать деньги, как делали это в прошлый раз.
В понедельник Чарли явился в офис возбужденный:
– Зак, Сардж, у меня есть отличная новость! Наш инвестор из Европы решил тоже принять участие в игре. Сорок пять миллионов долларов!
Все-таки пятерку где-то прижал наш жадный Чарли. Но и то хлеб.
– Если еще не поздно, – продолжал он, – то завтра деньги будут на счетах.
– Отлично, Чарли! – обрадовался Зак, потому что все разыгрывалось ровно так, как рассчитывалось. – А какая там доля «Торговой компании Смита»?
Этот вопрос застал Чарли врасплох – видимо, он всерьез рассчитывал, что мы станем работать для него бесплатно. Видно было, как он терзался, одолевая свою алчность.
– Не знаю, Зак. В прошлый раз речь не шла ни о каком вознаграждении?
– В прошлый раз была демо-версия, – ввернул Майцев подхваченное у Бойда словечко.
– В прошлый раз и не было закона «Об индивидуальной трудовой деятельности», – заметил я. – Мы тоже хотим кушать, Чарли.
Этот язык ему был понятен. И еще больше укрепил его в правдоподобности предстоящей операции. Хотя для видимости он посопротивлялся:
– Не знаю, парни, нужно поговорить с инвестором. Он не в курсе ваших новых правил.
– Нам много не нужно, Чарли, – обнадежил его Захар. – Выручка от этих сорока пяти миллионов составит еще около восьмидесяти. Нам нужно всего лишь два. По одному на брата.
– Вы же понимаете, что мне придется доложить о ваших запросах? – Такими жадными будут только российские миллионеры!
– Конечно, Чарли, докладывай, – легко «разрешил» Захар. – Это твоя обязанность.
Рассел засобирался и вскоре уехал.
Отсутствовал он часа три и вернулся к обеду, когда мы ждали заказанной пиццы.
– О-кей, парни, – с порога заявил он. – Я обо всем договорился. Два миллиона будут наши. Если прибыль составит более восьмидесяти. Если от пятидесяти до восьмидесяти, то полтора.
Захар многозначительно посмотрел на меня: «смотри-ка – читалось в его глазах, – он и здесь не желает отдавать нам с тобой два миллиона! „Два миллиона будут наши!“».
Но Чарли прочел в наших взглядах удивление его способностями переговорщика.
– Трудно было, – пожаловался он. – Не привыкли там еще к таким отношениям.
Я пожал плечами, как бы говоря: а что они хотели? Чтобы мы сидели на миллионах и нищенствовали?
– Тогда в четверг и начнем, помолясь? – предложил Захар.
Во вторник счета действительно распухли почти вдвое. И хоть снять со счетов эти деньги мы не могли без Чарли, но использовать их в сделках – вполне.
А ночью случилось несчастье – дом Чарли, купленный им совсем недавно в ипотеку, взорвался! Приехавшая полиция с пожарными установили, что причиной взрыва был бытовой газ, неосмотрительно оставленный открытым.
В останках хозяина обнаружили приличную дозу алкоголя и его соседи подтвердили, что в тот день вернулся домой Чарли навеселе и с сигаретой в зубах. Больше никто ничего расследовать не стал – все было ясно, как божий день: очередной несчастный случай из-за пьянства.
Полиция допросила нас, наших помощниц и Джоша Келлера, с которым часто видели Рассела, но все мы были чисты, искренне сожалели о безвременной кончине несчастного, а Мария даже всплакнула. Она недавно рассталась со своим юристом и имела определенные виды на молодого перспективного холостяка Рассела. Вот так и бывает – человек предполагает, Бог располагает.
Похороны Рассела были торжественными и печальными.
И в тот же вечер мы с Заком почувствовали, что потеряли что-то по-настоящему важное. Нам впервые за долгие годы даже не хотелось разговаривать друг с другом. Нами овладела какая-то апатия, и мы несколько дней не ходили на работу. Нам часто звонила Линда и докладывала о текущих делах. Иногда они с Захаром обсуждали какие-то мелочи – мне было откровенно неинтересно в это вникать.
Наследников у Рассела не оказалось. Особых средств тоже – остатки зарплаты за год работы в «Первой торговой компании Смита», что-то около двадцати тысяч долларов, машина, уцелевшая после пожара – она стояла на дороге, да куча обугленных дров. Все это было изъято властями штата: отделом по наследованию и завещаниям в пользу будущих покойников, что останутся без средств на похороны.