- Ну вот, совсем чуть-чуть осталось, - сказал Изотов, прервав долгое молчание. - Иваныч человек непростой, поэтому ведите себя скромно. Кидаться на него с кулаками, как на меня - не нужно. Скажет "да", значит, посчитает вас полезными и приставит к делу. "Нет" - значит, не поверил. Я к нему в больницу двадцатого числа-то ездил, погуляли по аллейкам, вашу историю я Иванычу рассказал. Сначала он меня фантастом обозвал и хотел на соседнюю койку уложить - здоровье поправлять, а потом-то, когда я ему о твоих сбывшихся предсказаниях поведал, передумал товарищ Воронов. Да. Вот здесь-то его пробрало. Теперь ждет - ножкой притоптывает. Но здесь важно, чтоб увидел он в вас серьезных людей, готовых на большие дела, а не двух клоунов из провинции. В последнем случае быть вам у Сербского вечными пациентами. Все усвоили?
Захар, сидевший впереди, рядом с ним, оглянулся на меня, а потом ответил за двоих:
- Валентин Аркадьевич, мы же уже пообещали...
- Ладно-ладно. Я тоже немножко нервничаю. Не хотелось бы у старого начальника нервы зря изводить. Смотрите мне! Да мы почти и приехали уже.
Он немного притормозил, съехал на второстепенную дорогу и через пару километров мы уткнулись в КПП со шлагбаумом. Перед ним стоял солдат с красными погонами ВВ-шника, а в окошке будки маячила голова в фуражке - наверное, офицер.
Изотов опустил стекло и сказал подошедшему сержанту:
- Пропуск должны были от Воронова заказать.
- Здравствуйте, - поздоровался солдат, скользнул цепким взглядом по нашим лицами попросил: - Багажник откройте, пожалуйста.
Из будки вышел офицер - это оказался лопоухий старший лейтенант. Услышав последние слова сержанта, он крикнул:
- Отставить, Миронов! Товарища Изотова нужно знать в лицо. Добрый день, Валентин Аркадьевич! Пропуск на вас готов. А товарищей я попрошу предъявить паспорта.
- И тебе здоровья, Саша, - ответил Изотов. - Как нынче? Спокойно все?
- Да вроде ничего страшного не произошло, - листая наши документы, сообщил офицер. - Как обычно все.
После проверки шлагбаум открылся, и мы неспешно покатились по чистой дороге, обрамленной с двух сторон кустами, в которых иногда обнаруживались выкрашенные в зеленый цвет ворота.
Ни одного дома видно с дороги не было - все они прятались где-то в глубине участков, среди шумевших верхушками высоченных сосен.
Одни из ворот оказались открыты. Туда и свернул Валентин Аркадьевич.
Мы вылезли из машины, припаркованной на небольшой стоянке за воротами, от которых к нам подошел чернявый мужик в солнцезащитных очках и финском спортивном костюме Finn Flare - мечте всех провинциальных спортсменов. На ногах у него были красные кроссовки с замершей в прыжке кошкой - я только слышал, что такие где-то есть.
- Добрый день, Валентин Аркадьевич, - поздоровался он.
- Здравствуй, Женя! - поприветствовал мужика Изотов. - Как служится? Как супруга?
- Спасибо, Валентин Аркадьевич, пока не жалуемся, - улыбнулся чернявый. - Это внуки?
- Ну да, Жень. Решил вот со старыми зубрами познакомить, чтоб видели, чего можно достичь, служа родине.
- Дело хорошее, - одобрил Женя. - Геннадий Иванович вас ждет в беседке. Я провожу.
Вслед за ним мы пошли по засыпанной мелким мраморным отсевом - почти песком - дорожке, оставляя мелькнувший в просветах деревьев дом по правую руку.
Здесь совсем не было так жарко, как на дороге. Светлые пятна и тени огромных сосен шевелились на земле, где-то высоко часто стучал дятел, чирикали какие-то чижики и меж стволов деревьев гулял свежий ветерок.
Впереди показалась обещанная Женей беседка.
- Вам туда, - остановился чернявый охранник.
Мы прошли мимо него к деревянному крыльцу.
- Кого я вижу! - Навстречу нам вышел, раскинув в стороны руки, дедок лет семидесяти.
Не высокого роста, плотный, он производил впечатление маленького танка. На его полноватом лице сильно выделялись плотно сжатые губы и очень высокий лоб. Глаза за дымчатыми очками почти не были видны. Одет он был в какое-то подобие тех бесформенных летних костюмов-пижам, в которых любил щеголять Хрущев. Только вместо рубахи с вышивкой на нем была вполне обычная футболка со шнуровкой на груди.
Он скатился по деревянным ступенькам нам навстречу.
- Валя, ты прямо как на прием в посольство вырядился! - Воронов облапил своего старого друга. - Хорош, хорош еще, стервец! Ну, - он отстранился, - представь меня своим "внукам"?
- Это Сергей, мальчик, про которого я тебе говорил, Геннадий Иваныч. А это Захар - его друг и помощник.
Воронов и нас сжал в своих еще крепких объятиях, успев между делом шепнуть:
- Серьезные разговоры только на аллее. Беседку слушают.
- Смотри, какая у нас молодежь, Валь! - Похвалил нас Воронов. - Сами ведь пришли, почувствовали, что могут пригодиться стране и пришли! Хвалю! Да что мы в дверях-то стоим, проходите. Вот чай, вот пряники-сушки, угощайтесь, молодежь!
Мы скованно прошли мимо хозяина и расположились на скамьях, стараясь показать, что не чужды хороших манер.
Хозяин уселся на кресло, стоявшее во главе стола, и распорядился:
- Валь, наливай чайку, а то мальчишки твои совсем засмущались! А вы, молодцы, рассказывайте, как страна живет, чем дышит? А то я здесь - как в заключении со своими болячками; чуть соберусь на свободу, что-нибудь да прихватит. Так что там слышно - "от Москвы до самых до окраин?"
Захар начал что-то лепетать про небывалый подъем трудящихся, но стушевавшись под пристальным взглядом Воронова, замолчал.
- Совсем ты запугал хлопцев, Геннадий Иванович. - Усмехнулся в усы Изотов. - Разве можно так из молодого поколения жилы тянуть?
- А как иначе-то, Валя? - Немедленно отозвался хозяин. - Им ведь дело предстоит нешуточное! Пойдемте-ка, погуляем!
Мы вышли на дорожку и прошлись по ней к берегу небольшого пруда, поросшего плакучими ивами. На воде плавали серые утки, где-то в кустах на противоположном берегу квакала лягушка.
Хозяин остановился и обернулся к нам:
- Парням предстоит сделать то, чего не смогли ни ты, ни я, ни вся наша хваленая партия. Объегорить капиталистов их же оружием - это я тебе скажу, непросто.
- Это да, Геннадий Иваныч, здесь с тобой не поспоришь, - согласился Валентин Аркадьевич. -Так что, Сережа, мы ответим товарищу Воронову?
Я согласно кивнул и сказал:
- Выбора все равно нет. Либо мы попробуем сделать что-то полезное для страны, либо... за нас все сделают другие. И сделают для своей пользы, не для нашей.
- Хорошо, Сережа. Ведь ты - Сережа, я ничего не напутал? - Уточнил Воронов.
- Да, Геннадий Иванович.
- Замечательно, память еще меня не подводит. Какое ты видишь применение своим силам в ближайшей перспективе?
Не сказать, что я особенно сильно робел, но разговаривать с ним было некомфортно - он будто каждое слово сразу проверял на честность, и это было необычно и нервировало.
- Валентин Аркадьевич говорил, что у него сложился план. Мы старательно пытались разобраться во всем сами, но почти полгода впустую потратили. Не хватает опыта, специальных знаний. Мы по-всякому думали - и изобретения внедрять и... много чего, но все это ненадежно как-то. А товарищ Изотов предложил инвестировать средства в капиталистические предприятия, чтобы получая прибыль, они делились ею с нами.
- А товарищ Изотов понимает, что эти действия сразу попадут во внимание наших недобрых "друзей" из МИ-5, Ми-6, Центра правительственной связи Британии, ЦРУ, АНБ и остальных сильно досужих и внимательных господ? - Воронов коротко прихлебывал из фарфоровой чашки, которую, как оказалось, прихватил с собой. - Или вы думаете, что Геннадий Иванович располагает секретом "шапки-неведимки"? Вы, мальчики, собираетесь работать с колоссальными суммами. Как только наши идеологические противники вычислят конечный адресат транзакций этих мечущихся миллиардов, они в ту же минуту перекроют вам кислород. Будут ли это новые законы или просто одиночный выстрел - зависит от того, какого уровня вы к тому времени достигнете, но то, что так будет - сомнений нет. Или вы что-то придумали и скрываете от старого деда?