Основанное осенью того же года финское книжное сообщество, SKS95 в последствии, сразу же активно взялось за свое развитие. По Финляндии полетели гонцы с предложением о сотрудничестве. Один из гонцов долетел до Лаукко.
Господа банщики, - обратился он к ряду голых мужиков, которые лежали в клубах пара от тающего под их разгоряченными телами снега. - Можно к вам обратиться?
Можно, - согласились доктора, посыпая друг друга снежными охапками.
Кто среди вас доктор философских наук Леннрот?
А-то тебе не ведомо! - проговорил Йохан.
Так, с вашего позволения, в бане все равны - и доктора, и философы.
Банщики меж тем начали подыматься на ноги, все облепленные снегом, и, начиная зябнуть, пустились со всех ног обратно в сауну.
Так есть? - вопросил гонец прямо в сверкающие розовые зады, скачущие в открытую банную дверь.
Есть, есть, - в шесть голосов ответили ему люди, только один, высокий и все еще загорелый, промолчал.
Посыльный от SKS вошел в предбанник и, дождавшись, когда отогревшиеся и оттаявшие доктора рассядутся в комнате отдыха с бокалами пива из бочонка, вежливо всунул в дверь половину своей головы и деликатно откашлялся.
Уважаемый господин Леннрот. - проговорил он, обращаясь на сей раз к тому, кто промолчал, то есть, к Элиасу. - Могу ли я предложить вам сотрудничество с организацией, уполномочившей меня на это?
В этом есть срочность? - с сожалением поднимаясь с плетеного кресла, спросил Леннрот.
Что вы, что вы, я с позволения хозяина этого дивного места подожду, - пояснил гость.
Ну, тогда, милостивый сударь, извольте подождать в доме, - сказал Йохан. - Там моя супруга нальет вам чаю. А мы в скором времени выйдем, дабы взбодриться и восполнить запасы потерянной с потом жидкости.
Судя по подозрительно красному носу гонец странно реагировал на чай: глаза его заблестели, а речь сделалась несколько малопонятной.
На вопросительный взгляд Йохана Йоханна лишь усмехнулась и пожала плечами. Сегодня был вечер отдыха. Сегодня все были живы и здоровы. Сегодня никого не печалили новости о бушующей эпидемии холеры - ведь она закончилась! Сегодня была жизнь, беззаботная и радостная.
Поговорить с гонцом удалось лишь утром, когда тот, заночевав у радушных хозяев, смог вновь разговаривать с чувством, с толком, с расстановкой. Чувства его переполняли самые гуманные, толковать он мог бесконечно, расставляя при этом ударения на нужных словах.
В общем, ситуация была такова, что книжное общество предлагало активно поддерживать собирательную этнографическую деятельность Леннрота, а также представлять интересы автора при издании его трудов. Предложение было ограниченным, поэтому в случае понимания Элиасу предлагалось явиться в штаб-квартиру общества и подписать необходимые документы: договор, страховку и гарантийные обязательства.
Леннрот крайне сдержанно относился к раскрывающимся перспективам. По сути литературное общество представляло собой государство, что налагало очень большие ограничения свободы. Само общество располагалось в очень вычурном здании, спроектированном Себастьяном Грипенбергом по адресу Халлитускату, дом 196.
А кто кураторы общества? - спросил Леннрот.
Затрудняюсь сказать, - замялся гонец. - Но, по-моему, кто-то из управления жандармерии. Однако я могу ошибаться.
Тогда я предлагаю иное название общества, - сказал Элиас. - Не финское книжное общество, а финское литературное общество, SKS.
Пожалуй, с тем и закончился 1831 год для всего образованного финского общества. А для Леннрота вся учеба подошла к концу. Впереди была жизнь, полная нереализованных пока планов, впереди была неизвестность, манящая и слегка пугающая.
16. Лечебная практика.
Леннрот долго сомневался, связываться ли ему с энергичным и вполне обеспеченным деньгами литературным обществом, но потом, посоветовавшись со старшим товарищем и наставником Тернгреном, решил все-таки сходить на Халлитускату. Адрес был очень символичным97, стихийное появление по всей Европе и Российской империи вольнодумцев, одаренных возможностью писать стихи и прозу, подразумевало, что и Финляндия этого не избежит.
Нежели потом бороться с плодами просвещения, несущими крамольные мысли и взгляды, легче возглавить это дело и рубить на корню непозволительные вольности. Никакому государству, будь то республика, будь монархия или загнивающий феодализм, не нужно ни образование, ни театр, ни литература и живопись. Нужно слепое повиновение и самое примитивное доверие тому вруну, кто в данный исторический момент считается лидером республики, монархии или загнивающего феодализма.
Однако есть один нюанс. Когда лишается последняя свобода у населения, доселе слепо повинующемуся и всецело доверяющемуся отдельно взятому вруну, возникают брожения, которые только усугубляются с обычными полицейскими мерами: всех бить, никого не щадить, а потом всех убивать к едрене фене. Далее - взрыв, который приводит к огромным жертвам и самой главной сакральной жертве - мучительной гибели вруна, который до недавнего момента считался лидером.
Поэтому образование, театр, литература и живопись остаются. И они как бы должны свидетельствовать о свободе и чертовой демократии, чтобы вруну можно было побольше сосать кровь с мирных своих подданных.
Все это Леннрот знал, но деваться от государства было некуда. С ним приходилось считаться и мириться, как с неизбежным злом.
Без предварительных договоров, - сказал он человеку неопределенного возраста с елейным голосом, после того, как тот предложил подписать документ о сотрудничестве.