Образовавшийся к концу весны новый ленсман, из числа наиболее патриотично настроенных граждан, немедленным образом запретил рыболовство на всех водоемах, где наблюдается течение воды108. То есть, если подойти к этому делу творчески, везде - и в озерах, и в реках. Люди, чудом ушедшие от голодной смерти, вновь сделались зависимыми от государственных подачек. Отрадно было лишь то, что большая часть из них, которые справились с эпидемией, не сидели сложа руки. Каждодневная рыбалка на льду позволила заготовить сущик - сушеную рыбу, соленую рыбу и рыбу с душком - та, что в бочке в леднике.
Конечно, надолго таких запасов хватить не может, но перебиться до середины лета, когда пойдут грибы и ягоды, можно. А там, глядишь, и урожай приспеет.
Очень плодовито поработал в столицах доктор Росс. Вероятно, не одну канцелярскую дверь он открывал, чтобы добиться такой продовольственной помощи.
Казалось, что вместе с теплом вновь пришла надежда на жизнь.
Эту надежду принес отряд мытарей, неожиданно предводительствуемый чином от жандармерии Мышлаевским. В его задачу входила инспекция хозяйств и прием излишков еды, которые эти хозяйства должны добровольно выдать для нужд, так сказать, нуждающихся во всей необъятной Российской империи.
Он привез Леннроту разрешение на отпуск в сентябре сроком на четыре недели. Если, конечно, никаких чрезвычайных ситуаций не произойдет.
Почему мне никакого отчета уже столько времени? - спросил Мышлаевский при встрече.
Легкий ветерок трепетал в кудрях, выбивающихся из-под фуражки, с озера доносились напряженные крики страдающих запорами уток-поганок.
Так я, знаете ли, никуда не отлучался, - признался Леннрот. - Может быть, сейчас буду ездить по Кайнуу с профилактическими задачами.
Это неважно, уважаемый член финского литературного общества, - возразил жандарм. - Вам ли не знать, что ко всему нужен творческий подход. Даже о встрече с пациентами в больнице можно написать столь занимательное описание, что выводы будут напрашиваться сами по себе.
"Да пошел бы ты, куратор-литератор, прочь! Стучать на тебя не намеревался и не помышляю поныне. Не ты будешь мне заказы делать - я буду предлагать, что посчитаю нужным", - сказала совесть Леннрота. У совести нету голоса, у совести есть побуждение.
Когда ситуация в стране с голодом и болезнями стабилизируется, мы вернемся к этому вопросу, - произнес Элиас.
Ну, что же, посмотрим! - жестко ответил Мышлаевский. Утки-поганки облегченно крякнули и, стуча крыльями по воде, улетели в свои гнездовья на ночевку.
Никакие бедствия в стране не могут освободить от государственных обязанностей. В случае с прибывшим в Каяни конным отрядом специально подобранных людей, это касалось налогов.
Их было всего семь человек и Мышлаевский главный. Это не означало, что он принимал решения и управлял подчиненными - это означало, что он всего лишь представлял законные основания любых действий, принятых и осуществленных с целью удовлетворения воли, так сказать, Государя. Ну, не бандиты они с большой дороги, а правильные законники.
Конечно, народу на это было наплевать.
Бандит придет - грабить будет. Мытари объявятся - изымать начнут. Разница в их действиях лишь та, что бандиту можно попробовать оказать отпор - и тут уж, кто сильнее, а людям на службе государства требуется беспрекословное подчинение. За сомнение - штраф, за несогласие - четыре года каторги, за возражение - семь лет.
Так уж исторически сложилось и складывается, что на территории бедствия обязательно опускается тень недоимок, которые непременно следует добрать. Самый высокий ответственный чин никогда не будет внимать уважительным причинам, он будет руководствоваться лишь цифрами. Его задача - озадачить чина пожиже, который, в свою очередь, примется увлеченно резать задачи тем, кто еще ниже по табели о рангах. В конце концов дело дойдет до карательной команды, которая никогда не думает о последствиях, но всегда думает о настоящем. Она нацелена все отобрать, всех противящихся прибить, да еще и определенный кайф от этого получить.
Так уж распорядилась судьба, что весьма доходное и совсем непыльное место при финском литературном союзе Мышлаевский удержать не сумел. Вместо него приспособился Кошкодавов, а незадачливого офицера от жандармерии пинком под зад отправили подальше от столицы.
Для него это была, конечно, трагедия. Нужна была какая-то реабилитация, то есть, доказательство, что он крут, он всех порвет, и это ошибка.
Леннрот подвернулся совершенно случайно, да и, в общем-то, бесполезно. Некогда было заниматься с тощим почерневшим лицом от усталости литератором, к тому же местным доктором. Мышлаевский шел в экспедицию по земле Кайнуу.
Элиас больше никогда не встречался с амбициозным офицером. Сгинул он посреди северных болот, как сгинули все государственные мытари из его отряда.
Опустошив то немногое, что они нашли на первых встречных хуторах, потешившись над слезами и страданиями еще не оправившихся от тифа и голода местных жителей, они шли лесом, отчасти досадуя: с таким пополнением государственной казны они и к Рождеству не управятся.
Первый выстрел откуда-то из чащи ими был воспринят, как просто шум. Однако завалившийся на шею коня и брызгающий кровью из пробитой груди всадник авангарда быстро развеял сомнения: просто шум не приносит смертельную пулю.
Все осадили своих коней, кроме того мытаря, что был в арьергарде. Он свалился под копыта своего коня, даже не вскрикнув, с пробитым сердцем.
А! - закричал Мышлаевский, потому что не знал, что еще в таких случаях уместно произнести.
Эхо его крика еще гуляло среди лесных стволов, а маленьких отряд залег на траву и призадумался. На их глазах было совершено жутчайшее преступление. И тех, кто залег со своими старинными кремневыми ружьями где-то спереди и где-то сзади немедленно должна покарать рука правосудия. Однако ничего не происходило. То ли руки у пресловутого правосудия оказались коротки, то ли что-то здесь происходило не то.