Что делать? - обратились мытари к представителю государства. - Нас тут комары сожрут, коли лежать будем.
Надо арестовать преступников, - ответил Мышлаевский.
Вот ты и арестовывай, - сказали ему оставшиеся в живых люди и принялись расползаться по округе, используя местный рельеф для защиты.
В это невозможно было поверить, такое положение вещей никак не укладывалось в голове у офицера. Они бить могут, потому что у них власть. А их-то самих за что?
Хамы! - вскричал Мышлаевский, выхватил свою саблю и побежал в атаку. Но немедленно под ноги подвернулся труп убитого, и он упал, едва не перерезав себе горло о свое же оружие. Позыв наступать немедленно угас.
Эй, воины! - позвал он своих подчиненных, но те либо не слышали, либо посчитали нужным отползать дальше молча.
Комары жрали нещадно, но пришел вечер. Однако темнота не пришла. Зато куда-то делась повозка с реквизированным в пользу государства добром. И, вообще, все куда-то делись. Мышлаевский остался один на один с враждебно настроенным против него лесом.
Он уже не опасался, что в него кто-то выстрелит.
В первой четверти двадцатого века из Карельской губернии, да и из граничащей с ней Финляндии исчезли китайские "кули" - переселенцы по государственной программе, понятное дело, откуда. Они должны были обеспечить дешевые руки на лесозаготовках. Кто-то из них поучаствовал в революции, кто-то удрал из России, но большинство сгинула также, как и несчастный Мышлаевский - бесследно. Лишь только презрительную кличку после себя оставили - "шитту кули109".
И все. И ничего после них.
Леннрот об этом не знал. Скоро он выкинул из головы и Мышлаевского с его мытарями, и даже людоедов. Первого нечего было вспоминать, а вторых - незачем. У него была новая забота: попасть в давно планируемый поход к самому Архиппе Пертунену. Он был уверен, что встреча будет незабываемой.
21. Лоухи
Осенью 1833 года, используя предоставленный краткосрочный отпуск, Леннрот отправился в Карелию. В его намерения входило достичь деревни Латваярви и познакомиться со знаменитым рунопевцем, на которого всегда ссылались прочие люди.
Элиас с удивлением подумал, что пока работал в Каяни, ни разу не вспомнил о прекрасной Матэли. Будучи постоянно в напряжении, никаких иных мыслей в голове не оставалось, только работа и поиск способов выжить. А теперь, когда он отправился в дорогу, даже пытаясь думать о Матэли, все время сбивался на житейские мысли.
Что-то с головой случилось. Это неприятно, потому что такой важный орган не должен давать сбой. Коли голова откажет - всему телу пропасть.
Но эти мысли были, конечно, напрасны. Матэли - это была та жизнь, когда он не сталкивался с проблемами жизни и смерти. Наверно, на ней и закончилось его взрослое детство. Теперь предстояло жить в других условиях и думать о других правилах. Прощай, Матэли! Ты звезда и таковой будешь навечно.
По давнишнему приглашению Воассилы Киелевянйнена он построил свой маршрут мимо деревни Вуоннинен волости Вуоккиниеми. Дело шло к осени, гнус одолевал уже не так дико, поэтому шагалось, а иногда и ехалось на попутной телеге очень споро.
Воассилу он неожиданно встретил в деревне Войница. На радостях забыл поинтересоваться, как тот случился здесь, но за всеми беседами как-то оказалось не до этого.
А помнишь, как мы с тобою руны тянули? - спросил Воассила, и сразу стало понятно, что он немного навеселе.
Ну, я лишь слушал, - скромно признался Леннрот. - Но запомнил все.
На улицу, где они разговаривали, из ближайшей калитки вышла очень дородная женщина - ростом выше Элиаса, грудью больше двух Матэли, если можно так вообразить, в очень нарядном платке с засученными по локоть руками очень даже изящных форм.
Это моя царица, - сказал Воассила и спрятался у женщины подмышкой.
Вот что я тебе скажу, Вася, - мелодичным грудным голосом произнесла "царица". - Если в коробку положить бриллиант, она станет шкатулкой. Если туда же поместить мусор - урной.
Ты мой бриллиант, - охотно признался рунопевец.
Я, вообще-то, имела ввиду голову и мысли, - улыбнулась одними уголками губ женщина. - Но это хорошо, что мусору у тебя в ней совсем немного.
А это магистр, - толкнув высокую грудь лбом, вышел вперед Воассила. - К нам направлялся. Руны хочет слушать.
Ну, к вам лишь по пути, - признался Леннрот, поневоле залюбовавшись самой высокой и статной женщиной, которую он когда-либо видел в жизни.
А куда путь держишь, коли не секрет? - спросила женщина, ласково положив руку на голову рунопевцу.
Не секрет, - ответил Элиас. - В Латваярви.
Уж не к Архиппе ли? - подняла брови к самому срезу платка красавица. - Вася, объясни магистру.
Воассила охотно подошел к Леннроту, не упустив возможности несколько раз кивнуть головой женщине.
Эх, какая наша жизнь! - сказал он и тут же добавил. - А Перттунена дома нету. К Покрову вернется. С лопарями на семужку пошел в Териберку. Ему разрешение выправили, так что будет ловить, пока ловится. Такая удача редко случается. То лопари не берут в компанию, то главный полицай запрет дает. Меня сколько раз уже вычеркивали - лицом, вероятно, не вышел. А ты где ночевать будешь?
Леннроту порекомендовали дом, куда можно на ночлег попроситься. Он на него и указал.
Да ты что! - удивилась женщина. - Разве так можно? Пошутили над тобой.