После двух партий, проигранных мною с каким-то неприличным счетом, Джейсон отобрал у меня кий и повесил его на стену.
И мы поехали в стриптиз-клуб.
По дороге Старк поведал мне, что вот уже пару лет как развелся и теперь чувствует себя снова молодым, счастливым и кому-то нужным. Что мужчину делают состоявшимся не семья и дети – это женский удел, а собственные успехи. В бизнесе, творчестве, спорте или в чем-то другом, мест для приложения сил масса! Но только не семья. Семейный человек, по мнению Старка, был обречен вести полурастительное существование – бесполезное и бестолковое.
— Слушать все эти бабские заморочки и считать тот бред, что они придумывают на пустом месте, за откровения свыше. Дом-работа-дом-работа. Как маятник в часах! Ну кому это нужно, Сардж? Разве сэр Фрэнсис Дрейк был женат, когда вел свою “Золотую антилопу” через Мировой океан? Разве мы что-то слышали о супруге сэра Уинстона Черчилля? Разве кто-то бы знал о жене Сталина, если бы он ее не убил? Единственное зло на этой земле – бабы! — откровенничал Старк. — Любой женатый человек, добившийся чего-то, мог бы стать в тысячу раз успешнее, если бы не женился! Я вообще признаю только один вид брака – когда руку богатой наследницы отдают энергичному профессионалу, способному удержать на плаву семейное дело, а то и приумножить его. Поверь мне, Сардж, знаю, о чем говорю: у меня самого две дочери остались с Мэгги, удави ее дьявол!
Я просто улыбался – мне были безразличны его взгляды на эту сторону жизни.
Еще часа два мы с ним слонялись по ночным клубам – мне это было в новинку, да и занятно, а Джейсон чувствовал себя как рыба в воде. Потом, ближе к полуночи, сославшись на усталость после дороги, я уехал в свой отель, договорившись со Старком встретиться в ресторане Тутто за полчаса до полудня.
Следующий день оказался дождливым. У портье нашелся зонт для постояльцев и я, шлепая по лужам, пошел на встречу.
Теперь Чикаго не производил того впечатления, что чуть не раздавило меня прошлым вечером. Да и был он – деловой центр – не так уж и велик. Небольшой островок циклопической застройки, всего три мили на полторы, посреди полей двухэтажных жилых домов простых работяг. Ну, разумеется, еще заводы, электростанции, пирсы, театры, музеи, немножко парков и дороги. Вот и весь город.
Старк пришел раньше. А, может быть, с утра отпивался здесь чаем после вчерашнего карнавала. Он успел немного поохать, вспоминая наиболее яркие фрагменты удавшегося вечера. Потом к столику подошли два гладко выбритых джентельмена – в ладно пригнанных пиджаках, обоим слегка за тридцать, в глазах сталь и вселенская усталость.
— Сэм Фишер, — представился тот, что был повыше. И протянул мне визитку.
— Том Снайл, — сказал второй, чуть постарше, с тонким шрамом на носу. И в моей руке оказалась вторая визитка, на которой значилось “Томас Снайл, вице-президент “Чиверс & Co” – важная птица.
И я знал этого человека. Почти так же хорошо, как Захара. Но не в прошлом, а в будущем.
Мы со Старком тоже назвали свои имена, после чего мистер Снайл заказал два кофе и какой-то десерт.
— Итак, мистер Саура, насколько мы поняли, дела некоторых наших клиентов, — он назвал несколько фамилий, — уполномочены вести вы?
— Вел до недавнего времени, — уточнил я. — Сейчас счета этих людей будут закрываться, и деньги будут переведены в один из наших банков. Думаю, распоряжения на этот счет вы получите еще до конца текущего года.
— Вот как? Если я правильно понимаю, то общая сумма на этих счетах, — он щелкнул пальцами и в его руке оказался листок, поданный Фишером, — составляет что-то около семидесяти пяти миллионов?
— Трудно сказать. У меня нет точной цифры, — я сделал вид, что не владею информацией. — Вы же понимаете, что я всего лишь посредник, имеющий свои небольшие комиссионные?
— По размеру комиссионного вознаграждения очень легко определить общее количество имеющихся в управлении средств.
— Верно, — согласился я. — И все равно у меня нет точной цифры. Да и важно ли это?
— Не очень. Нас больше заботит причина, по которой ваши и наши клиенты безболезненно пережили всеобщий крах. Поделитесь?
Я задумался. У Снайла была интересная манера вести разговор: он его именно вел, напирая на собеседника, склоняя к нужному направлению. Я так не умел.