А увидеть на множество световых лет вокруг мог лишь Император. Когда бывший канцлер Республики поднялся на мостик, главнокомандующий Новой Империи уже встречал его, почтительно припав на одно колено, команда корабля вытянулась по струнке вдоль стен.
Победа над магистром Винду далась Палпатину немалой ценой: мужчина в расцвете сил в мгновение ока превратился в жуткого старика с горящими глазами, вечно укутанного в чёрный плащ с капюшоном. Но Сила не покинула его, и любой, рискнувший сказать слово поперёк или, тем более, пойти супротив, мог поплатиться за безрассудство. И платились. Жестоко и неминуемо.
– Оставьте нас, – небрежно бросил в ответ на приветствие Император. – И не беспокойте, пока не позовём.
Он погрузился в глубокое кресло, внимательно вглядываясь в чёрную неподвижную фигуру. Длинные тонкие пальцы, унизанные тяжёлыми драгоценными перстнями, легли на подлокотники.
– Мой мальчик, – ласково обратился Палпатин, прервав молчание лишь через несколько минут. – У меня есть новости, и, боюсь, не слишком хорошие.
Сипение стало чуть громче.
– Да, Учитель?! – Голова наклонилась, выражая послушание и покорность. – Я вас слушаю.
– Сядь. – Белая старческая рука указала на второе кресло. Император не любил смотреть снизу вверх. – Что показало последнее обследование твоих лёгких? Есть изменения?
Энакин выполнил приказание, лихорадочно перебирая в памяти события последних дней в поисках подвоха. Он старательно скрывал улучшения в своём здоровье, выдать его Императору было некому. Но просто так разговор зайти не мог. Палпатин был мастером многоходовых интриг, и Энакин слишком хорошо его знал, чтобы заранее праздновать успех.
– Ничего нового, – ответил он. К счастью, механический голос не передавал эмоций, а маскироваться в Силе он научился неплохо. Если Император, конечно, не вздумает нарочно пробивать ментальные щиты ученика: под таким напором и сам Йода мог не устоять. – Я по-прежнему не должен снимать доспехи, если хочу оставаться в живых.
– Пройдёт, – успокаивающе, по-доброму проговорил Император. В голосе звучала улыбка, словно он был удовлетворён новостями. Он действительно был доволен: без сковывающей движения системы жизнеобеспечения слишком много шансов оставалось у ученика превзойти учителя, возникни такое желание. А Император знал, бунтарство у Скайуокера в крови, и забывать об этом не собирался, дабы не повторить ошибок джедаев. – Главное, металл не слишком тебе мешает. Потому что предстоит важное дело.
– Какое? – задал Энакин ожидаемый вопрос.
– Я знаю, где скрывается Кеноби.
Вспышку восторга было невозможно спрятать, но Энакин и не собирался. Он знал, как истолкует её Император, и наконец-то был по-настоящему доволен собой: план работал. Старая осторожная рыба, на которую столько времени расставлялись сети, направилась в нужную сторону, почуяв приманку.
– Да, я отпущу тебя, – ответил на невысказанную просьбу ситх. – Но это не все новости. Мне доложили, что Падме…
Голос Императора вдруг прервался, пальцы, подрагивая, переместились с подлокотника на рукав Скайуокера.
– Вы нашли и её? – встрепенулся ученик, подскакивая в нетерпении и забывая о всякой субординации. – Говорите!
– Да, – тяжело вздохнул Император, осознавая, какой должен последовать взрыв от слов, которые он собирается произнести. Предыдущая новость уже задала направление для волны разрушений, чего и требовалось достигнуть. – Но я должен огорчить тебя – она мертва.
Голос был полон сочувствия и сострадания. Энакин подскочил с кресла и, быстрым шагом преодолев пространство комнаты, остановился перед огромным иллюминатором.
– Я бы мог её спасти, если бы она была рядом, но Оби-Ван увёз её, и она погибла… Во время родов не выдержало сердце, твоя жена была слишком слаба. Ребёнок тоже не выжил. Мне жаль, мой мальчик.
Тяжёлый, закованный в броню кулак оставил вмятину на стене, воцарившаяся тишина была вспорота звериным воем, как охотничьим кинжалом. В тёмном углу под действием стихийного выплеска Силы с грохотом что-то взорвалось. Но через пару мгновений высокая чёрная фигура застыла неподвижно, вглядываясь в бесконечные холодные глубины космоса. Если бы он не разговаривал полчаса назад с Оби-Ваном… Реакция была бы куда более резкой. А так он всего лишь сыграл спектакль, который ожидали увидеть.
Императору всегда было легко верить – он умел убеждать, искусно пряча ложь за осколками правды и ласковым голосом, он всегда говорил то, что хотел услышать собеседник, пусть и вкладывая нередко в слова противоположный смысл. Если был заинтересован. А Энакин Скайуокер попал в зону интереса Палпатина с первого дня знакомства. Горько осознавать, скольких проблем можно было избежать, лишь вовремя рассмотрев в сенаторе с Набу Дарта Сидиуса. Но тот был слишком осторожен и умён, чтобы совершить ошибку, которая могла бы его выдать.
Однажды вырвавшись из плена иллюзий, Энакин теперь не собирался возвращаться назад.
Когда возникли сомнения? Скайуокер уже не помнил. Наверное, тогда, на корабле сепаратистов, захвативших в плен канцлера. Когда под напором воли Палпатина он снёс голову уже безоружному на тот момент Дуку. Тот бой потребовал сверхспособностей – мощи светлой стороны и собственного умения не хватало. В пекло сражения полетели страх, ярость и злоба, собираемые годами, неуклонно склоняя весы на тёмную сторону. Лишь чудом он тогда сумел удержаться на грани.
Слишком сильным для неодарённого оказалось в тот момент давление. И эта простая мысль заставила начать присматриваться и думать, тщательно взвешивая каждый шаг. И наблюдения довольно скоро дали плоды, позволив увидеть истину за нагромождениями лжи и интриг. Стало очевидно, что ловушка, в которую так легко они с Оби-Ваном попали, не могла быть расставлена никем иным, кроме Палпатина. Как, впрочем, и вся развязанная война. Война за власть, абсолютную и непререкаемую.
А граф Дуку был цинично принесён в жертву. За ненадобностью. Ситхов всегда лишь двое, и место следовало освободить. Если бы они прислушались к словам Дуку ещё на Джеонозисе! Да, тот был врагом, но мудрым, опытным. За всю долгую жизнь совершившим лишь одну ошибку, которая его и погубила: доверился Косу Палпатину, Владыке ситхов.
Но с другой стороны то, как складывалась ситуация теперь, Энакина устраивало даже больше. Возник шанс перестроить мир под собственный вкус: амбиций никто не отменял.
– Я найду Кеноби, Учитель, – глухо пообещал молодой ситх, вырвавшись из воспоминаний. – Разрешите отправиться немедленно?
– Да, конечно, мой мальчик, – милостиво разрешил Император, поднимаясь. – Я понимаю твои чувства, поэтому не буду задерживать тебя. Позволь мести свершиться, откройся Силе, выполни долг. Могущество тёмной стороны тебе в помощь.
Дверь закрылась, а лорд Вейдер так и остался стоять на мостике. Никто не посмел нарушить его уединение. Но он уже знал: любой из команды пойдёт за ним в огонь и в воду… или даже против Императора.
***
Личный шаттл главкома неслышно летел над пустыней, выжженной дотла солнцами-близнецами. Однажды, ещё в другой жизни, Энакин пообещал себе никогда не возвращаться на Татуин. Но жизнь судила иначе, и вот он снова видел бесконечные пески неприветливой родной планеты.
Красноватые скалы остались позади, мелькнуло под крылом место, где он когда-то, мстя за мать, ослеплённый гневом и ненавистью, растерзал в клочья целое племя тускенов, не щадя ни женщин, ни детей. Тогда он только искал точку равновесия и ходил по краю пропасти, временами окунаясь с головой то в Свет, то во Тьму.
Место с заветными координатами, сброшенными ему по тайному каналу связи два дня назад, стремительно приближалось. Несколько миль, и мужчина посадил шаттл недалеко от традиционной для здешних мест полукруглой хижины. Благодаря изменениям, внесённым Энакином в конструкцию, корабль мог приземлиться на любую поверхность, что было более чем удобно.