Когда Олег уже заканчивал нарезать луковицу, вернулась Татьяна Николаевна. Что-то тихо напевая, она разулась и прошла к себе, а через десять минут вернулась уже переодетая в простое домашнее платье, с убранными в узел волосами. Вымыла руки, все так же что-то мурлыча себе под нос, и, повязав передник, встала к столу. Уступив ей рабочее место, Олег сел на диванчик и сложил руки на груди. Обида на девчонку отступала, уступая место любопытству, которое с каждой секундой только набирало обороты. И не будь он острожным, более того, не знай Олег эту рыжую женщину, которая обладала прямо-таки дьявольской проницательностью, он бы тут же пустился в расспросы. Но не хотел быть «сбитым на взлете», а потому просто терпеливо ждал. И, как оказалось, не напрасно.
- Отчаянная девчонка, просто отчаянная! – с легким смешком проговорила Татьяна Николаевна и покачала головой.
Олег прекрасно понял, о ком она говорит, но все же предпочел «выпасть на дурака» окончательно.
- Это ты сейчас о чем?
- Да о Маринке! Ну, той, с которой стояла во дворе. Сумасбродка, как и Наташка!
- Наташка?
- Мама ее! Мы с ней по юности дружили немного, пока она замуж не выскочила и не уметелила с Серегой… Так вот, правду говорят, что яблочко от яблоньки… Дочка тоже уметелила!
- 3амуж? – к этому короткому вопросу Олег добавил ироничный смешок, и, сам того не желая, затаил дыхание в ожидании ответа.
- Нет, вроде… Не знаю, что там у нее случилось, но она уехала сюда!
- Угу…
- Вот тебе и «угу»! Двадцать один год девчонке, а она бросила все и умотала! И не страшно же…
- Я бы на ее месте боялся, - медленно проговорил Олег.
- И не говори… Одна… В чужом городе…
- Угу, - пробурчал парень.
Кухню заполнял аппетитный запах, и мысли о новой соседке и опасностях, подстерегающих молодую особу в незнакомом городе, уходили на второй план. Какая соседка, когда так вкусно пахнет поджаривающийся на сливочном масле лук, а желудок напоминает о том, что пуст слабым урчанием? Не желая сидеть без дела, парень спросил у тети, нужна ли ей его помощь, и, получив указание резать салат, взялся за мытье овощей.
После завтрака Татьяна Николаевна решила делать сырники, а Олег, убрав посуду, пошел в свою комнату навести порядок и собрать в стирку грязную одежду. Настроение было не то, что бы плохим… скорее никаким. Он просто менял постельное белье, просто вытирал с полок пыль, а мысли были где-то далеко. Где-то… Он и сам не знал, где. И все в них было. И Мила. И Марина…
Открыв окно проветрить комнату, Олег прилег на постель и прикрыл ладонью лицо. Тихо звучала из динамиков музыка, тело расслаблялось, он начал засыпать, когда в дверь тихо постучали и послышался голос тети Тани. Она уже приготовила сырники и теперь звала племянника пить чай. Тихо угукнув, Олег на автомате встал с постели и потопал на кухню…
До конца недели с новой соседкой он не встречался. Хотя неосознанно искал встречи. Оставался с друзьями посидеть во дворе, поглядывал в окно, особо внимательно присматривался, возвращаясь с пробежки… Но ее не было. Вечером того же дня, после эпичного забирания сумок, тетя Таня нажарила порцию сырников и пошла «угостить девочку». Потом еще и еще. То пирожки с вишнями, то блинчики, то вафельные трубочки со сгущенкой…
- Не знаю, как Марина, но я бы уже начал подозревать неладное! – облизывая пальцы, пропыхтел Олег.
- Чего это?!
- Ганзеля и Гретель тоже откармливали сладостями, - и потянулся за новой трубочкой.
- Вот сейчас как тресну по лбу половником, будешь знать, как чушь пороть! Ребенок в чужом городе! А мать волнуется!
- Где ребенок? – уже откровенно подшучивая, спросил Олег и собрался в любой момент рвать когти.
- Я тебя точно тресну! Иди… На работу! – красноречиво помахивая большим половником, проговорила Татьяна Николаевна, и Олег примирительно поднял руки:
- Все-все! Иду! Прям пошутить нельзя…
Похихикивая над тем, как порой быстро велась на такие подколки тетушка, Олег собрал сумку с формой и, натянув джинсы и белую майку, отправился на работу. Сегодня у него не было занятий в спортклубе, только тренировка с маленькими дьяволятами, которая, как всегда, выжала из него все соки. Смывая с себя в душе пот, Олег чувствовал себя старым разбитым ботинком. Скорее бы домой и лечь спать. Едва раскрывая глаза, он вышел на улицу и поплелся домой. Преодолел череду двориков, пересек дорогу и свернул в переулок, зашел за угол и, очутившись во дворе, мысленно взмолился – там играла гитара, и чей-то очень знакомый голос старательно выводил:
«Ничего не щадя, все пропьют до рубля
Дембеля, дембеля, дембеля...»
Тихо ругнувшись, Олег притормозил, вглядываясь в силуэты возле лавки, и уже хотел было свернуть назад и влезть домой через окно, но голос Фурика лишил его надежды прийти домой пораньше: