Не желая заниматься самокопанием, девушка оставила телефон на кухне и пошла в спальню, пытаться вшить волосы новой кукле. Спустя полтора часа она отложила готовую голову и села к швейной машинке. Вырезала детали платья для куклы Алисы. Сшила. Сшила еще фартук и гольфы. Но, скорее, на автомате. Потому что так надо было. Чтобы не думать об одном человеке. Об их ночи. Не думать. И снова не думать, чтобы не дать сомнениям взять верх. Чтобы не разрыдаться с мыслями о том, что поспешила, что наломала дров... От волнения пальцы дрожали так, что она не могла дальше ничего делать. Отложив шитье, девушка стала складывать лоскуты ткани. И снова мысли. Много мыслей. Так много, что плакать хотелось. Марина сдерживалась. Правда сдерживалась, но подступившие слезы уже начинали щипать глаза... И звонок в дверь как избавление. Не пытаясь казаться степенной, даже не постаравшись сделать вид, что не ждала его, девушка сорвалась с места и побежала открывать. Сомнений в том, кто именно это пришел, не было. Рванув в сторону щеколду, Марина распахнула дверь и была буквально сметена...
Он едва мог дождаться ухода Вовки, который, казалось, никуда не спешил. Шарился туда-сюда по квартире, дважды за утро чаю попил и говорил все о какой-то ерунде. С нарочитой неспешностью Олег сходил на брусья, позавтракал, а брат все сидел над душой и буровил о какой-то чепухе. Олег внешне оставался спокойным - спасибо спортивной выдержке и работе с малолетними террористами, но внутри был вулкан с горами пепла и реками раскаленной лавы. Сдерживаясь усилием воли, старший 3акревский понимал, что Вовка его пытается подловить, и хотел хорошенько так взорваться. Устроить погром с четким разъяснением, что он давно не мальчик, а вполне взрослый мужчина, способный отвечать за свои поступки, и что необходимость контролировать каждый его шаг давно отпала... Но молчал. Тетя Таня бы расстроилась. Она всегда расстраивалась, когда братья ссорились... Расстраивать ее Олегу хотелось в самую последнюю очередь.
Еще час после ухода брата Олег слонялся по квартире. Бросил в стиралку грязную одежду, прибрался в своей комнате, разложил по полкам вещи и только потом осторожно вышел из дома. 3ная брата, парень не спешил идти в заветный подъезд. Он прошелся по кварталу, заскочил к Фурику, уточнил детали вчерашнего разговора с Вовкой. После зашел в магазин и минут десять слонялся среди стеллажей... И только потом, улучив момент, когда охранник отвернулся, выскочил через служебный ход и бегом помчался к дому Корсаковой.
И снова сердце колотится где-то под горлом, и снова волнение сковывает. Мысли только о том, чтобы быть сдержанным, чтобы не напугать ее... Но, едва открылась дверь, связные мысли куда-то пропали. Сграбастав ее в охапку, Олег, осыпая поцелуями что-то сбивчиво бормочущую девушку, шагнул в квартиру. С трудом нащупав ручку двери, парень закрыл ее и пошагал с повисшей на нем Мариной в зал. Опустился на диван, не выпуская ее из рук. Прижал к себе так, что девушка застонала и легонько укусила его. Отстранившись буквально на секунду, Олег заглянул в ее глаза и все...
Ее взлохмаченная голова прижималась к его обнаженному плечу. Ровное дыхание и биение его сердца совсем рядом. Усталость... Но такая приятная усталость. Кровь, приливающая к щекам, стоило вспомнить, что они вытворяли тут всего лишь час назад... 3евнув, Марина крепче прижалась к парню и положила руку на его живот. Сонно заворчав, Олег чмокнул ее в макушку и спустя пару секунд снова притих. Хорошо. Странно, но ей было просто хорошо. 3десь и сейчас. И странно... Странно было на душе. Так хорошо не бывает. Когда так хорошо, то очень быстро наступает плохо... А к плохо Марина была совсем не готова. Он только собрала себя по кусочкам. Только ожила. Казалось бы, только месяц. Только все началось... Но уже все изменилось бесповоротно. Она уже точно знала, что не может без него. Что он нужен, как воздух. Он именно то. Она влюблена... По-настоящему. Как и говорил папа. Без сомнений и раздумий. В эту это улыбку влюблена, в руки, в глаза, в родинку над губой. Во все без исключения. Так сильно, что внутри все сжимается... До слез. До одури.
Чувствуя, как к глазам приливают слезы, Марина осторожно слезла с дивана и ушла в ванную, чтобы успокоится. Сердце колотилось, как безумное. Может, она и накручивает себя... Но на душе было неспокойно. Тревожно. Будто перед грозой. Когда тихо. Так тихо, что кажется весь мир остановился. Ни ветер не зашумит, не вскрикнет какая-нибудь пташка. Тишина давящая и пугающая. Понимая, что от своих мыслей скоро с ума сойдет, Марина выдавила на губку немного геля и, намылив тело, включила душ. Встала под обжигающие струи и, смыв пену, выбралась из ванны. Вытерлась. Натянула футболку, в которой любила спать, и вышла. Она и рада была что-то приготовить, чтобы побаловать спящего на диване парня, но руки не поднимались... Достав еще один плед, она нырнула под бок к Олегу.