Чёртово зазеркалье.
Рассказ шестой. В святая святых
Научный центр с первого взгляда воображение Егора никак поразил: так, приземистые строения, одиноко торчащие тут и там на большом пустыре. Меры безопасности, однако, были на уровне: просветили и Егора, и Антона Григорьевича, причём, как догадался Егор, просветили ещё тогда, когда они стояли за высоким сплошным забором, перед камерами и прочими там любопытными приборчиками. Затем выделили четырёх провожатых (по два на брата, стало быть), которые окружили и сопроводили шефа и гостя до двухэтажной ничем не примечательной коробки.
Тут события стали разворачиваться ещё веселее, прямо как в импортном кино.
В стене бесшумно раздвинулись неприметные для глаза двери, и парочка очутилась в помещении, окутанном мягким зелёным светом. Стен и потолка видно не было. За стойкой напротив входа восседала красивая женщина в белоснежном халате и медицинской шапочке, кокетливо сбитой на бок. Она улыбнулась вошедшим, да так, что Егор сразу почувствовал в груди смутное томление оттого, что он мужчина. Заулыбавшись в ответ, юноша сделал было шаг навстречу красоте, но Антон Григорьевич одёрнул его:
— Стой рядом.
Молодой человек замер, и вовремя. Красавица протянула изящную руку и что-то там нажала на стойке. И прямо вместе с полом Егор устремился вниз, забыв, как дышать.
Впрочем, он быстро осознал, что просто едет вниз на скоростном лифте. «Предупредить, что ли, нельзя было?» Егор покосился на Антона Григорьевича, в неверном свете на этот раз какой-то синюшной люминесценции лицо того казалось неживым. «Долго ведь уже спускаемся… Как в преисподнюю. Ладно, не дрейфь».
Лифт остановился. Вышли в расцвеченное зелёным пространство. Антон Григорьевич подмигнул Егору:
— А ты молодец, не дёргался. Нервная система в порядке. Ну, осматривайся.
Они стояли в центре длинного коридора, стены которого были покрыты жгутами разноцветных проводов. Воздух наполняло зловещее монотонное гудение. Вокруг сновали люди с озабоченными лицами, на ходу приветствуя Антона Григорьевича и довольно равнодушно косясь на Егора: мол, это их не касается, своих забот полно. В общем, всё выглядело буднично и очень серьёзно.
— Как тебе? — поинтересовался Антон Григорьевич, явно гордясь собой и окружающим. — Это только цветочки. Ступай за мной, и не вздумай потеряться. А то заморозят.
Несколько минут они петляли в лабиринте коридоров, вокруг ничего не менялось: провода, гудение, люди. И ни намёка на хоть какие-то двери. Наконец Антон Григорьевич встал перед участком стены, свободной от проводов, и лихо так подмигнул Антону. Тот внутренне сжался. «Начинается… Сейчас сквозь стену телепортируют. Лбом вперёд».
Но таранить стену лбом не пришлось: в ней вдруг появился проход. Обычный такой, прямоугольный проход. Егор шагнул в него следом за Антоном Григорьевичем и оглянулся. Та же облицованная стена: ни проёма, ни щёлочки. «Вот фокусники», — с уважением подумал юноша. — «Ну, и куда же меня занесло?»
Он находился в белом кубе, заключающем в себе медицинское кресло и пульт причудливо-изогнутых форм — нет, предметы не висели в воздухе, а спокойно покоились на полу. Жестом Антон Григорьевич велел Антону присаживаться, сам же встал за пульт.
— Егор, — строго, но вместе с тем как-то виновато, начал ученый. — Ты согласен помочь мне найти Машу и… — тут он запнулся, продолжил — … хотя бы Машу? Ты мой единственный шанс.
Юноша облизнул разом пересохшие губы: тон обращения показался ему слишком уж торжественно-мрачным. Хрипло выдохнул:
— Я должен… умереть?
— Что? — сдвинул брови Антон Григорьевич. — Нет, конечно… а хотя… — Пауза. — В каком-то смысле, может быть, и да. Видишь, я ничего от тебя не скрываю.
— Спасибо, — просипел Егор.
— Моя логика проста, — продолжил собеседник. — Ты — ненаучный уникум. Но именно наука может помочь тебе познать себя до конца. И помочь другим… Маше. Ну, и мне, конечно. Ты готов?
Егор кивнул: очень медленно, как бы через силу. Антон Григорьевич разом оживился и заговорил уверенней, без всяких там заминок:
— Сейчас я подключу тебя к аппаратуре. Это моя разработка, секретное ноу-хау, так сказать. Принцип её действия в том, что нейроны в коре твоего головного мозга будут специальным образом заторможены, и все основные функции по управлению твоего «я» перейдут к подсознанию. Понимаешь? — Учёный сверлил взглядом подопытного, вжавшегося в кресло. — Откроется твоё другое, я бы даже сказал, истинное «я», а прежнее, видимое миру, уйдёт в небытие. Временно, полагаю. Но определённые риски, конечно, есть. Понимаешь?