Ночью он лежал в палате, не спалось. Соседи тихонько посапывали. Лениво ворочались мысли: «Хорошо, что все прошло. Стрёмно уж больно… Жить среди людей и быть не таким, как они. Жуть».
Егор моргнул, и пространство перед глазами вдруг словно раздвоилось. Он понимал, где находится, но видел себя как бы со стороны, из другой системы координат. И та сторона была неподвластна ему… как во сне. Вскоре сон поглотил собой все: Егора, палату, всё здание, весь мир…
Время остановилось, времени не стало. Не стало и пространства. Пришла в равновесие энергия. Остались лишь некие потусторонние флюиды, образы другой реальности. Они несли информацию, и ее можно было осмыслить, нужно было только вглядеться, вглядеться в них уснувшим сознанием… подсознанием.
Егор открыл глаза от некоего толчка изнутри. Несколько секунд безучастно изучал матовый потолок, а потом его рука лихорадочно нащупала кнопку вызова и нажала на неё: раз другой, третий… Прибежала заспанная сестра, миловидная, несмотря на застоявшуюся муть в сонных глазах.
— Чего трезвонишь? — громким шепотом осведомилась она, увидев, что с Егором вроде бы все в порядке… потный вот только он какой-то.
— На втором этаже… в реанимации… человек умирает. Его можно спасти, — выдохнул в ответ Егор.
Сестра потерла глаза.
— Какой человек? Ты откуда знаешь?
— Ему операцию сегодня сделали… На сердце. Быстрее, пожалуйста! Он должен жить. — Слова давались с трудом, вдруг у самого сдавило грудь.
— Да откуда ты знаешь? — почти в голос выкрикнула сестра.
— Знаю! Знаю!! — выкрикнул в ответ и Егор. — Просто передайте, кому следует, остальное потом, потом… Ну, что же вы? Быстрее!
Последнее было сказано так, что женщина ойкнула и бросилась вон из палаты. С соседней кровати раздался недовольный басок:
— Чего орешь, блажной?
Егор ничего не ответил, прислушиваясь к звукам из коридора. Пробежала одна пара ног, другая… Ночь разжимала свои объятия.
… Утром к нему не по времени зашёл лечащий врач, Артём Сергеевич, и с ним кто-то ещё. Мужчины долго смотрели на Егора, хмуро косившего глаза в стену, потом тот, второй, произнёс:
— Я хирург. Меня зовут Вениамин Петрович. Ночью у моего больного неожиданно поднялось давление, и…
— Его ведь спасли, да? — перебил Егор.
— Да. Успели. Клапан не закрылся.
Егор кивнул: строго так, без улыбки.
— Это хорошо.
— Да уж… Ну а теперь, уникум ты наш, скажи пожалуйста, как ты узнал, что его надо спасать?
Юноша вздохнул.
— Сон приснился.
— Э-э… Сон? — включился в беседу лечащий врач.
— Сон.
— И… часто тебя такие сны посещают?
— В первый раз, — буркнул Егор.
Врачи вышли в коридор, нервно так посовещались и вернулись.
— Похоже, плохо мы тебя обследовали, — заговорил Артём Сергеевич. — Не возражаешь, если продолжим?
Егор лишь пожал плечами.
… Ночь. Опутанный проводами, с головой в конусе аппарата МРТ, юноша лежал на спине. Ждал. Чего-то ждал и специалист за пультом, установленном в палате, на самом выходе. Специалисту хотелось спать. Егору нет. Он размышлял:
«Сон — это безвременье… Точно. А во сне я — это я или нет? А если не я, то — кто? Эй, так и с катушек слететь не долго. Остановись, Егорка-тараторка».
Голова как-то разом отяжелела, и пространство перед глазами дрогнуло… раздвоилось. С той стороны навалилось забытьё, и Егор перестал мучить себя вопросами.
Он… или не он… или всё-таки он… оказался в небольшой комнате. В спальне. На кровати спала девушка: волосы разметаны, одна рука под подушкой. Одеяло сползло, сорочка задралась выше колен. Егор смотрел и неизбывно краснел в своём сне, не в силах отвести взгляд. Вдруг девушка перевернулась на спину, открыла зеленый глаз и подмигнула Егору.
Он очнулся, глупо улыбаясь в капсулу. За пультом слышалась нервная возня и бормотание:
— Сгорели… все датчики сгорели! Аппарат сгорел… Это как это, а? Они ядерный взрыв могли бы выдержать. Что происходит? Что??
В палате они были одни, другие пациенты с извинениями были эвакуированы кто куда.
Егором вдруг овладела тревога. «А ведь я не знаю, где она живёт… Понятия не имею. В нашем городе, или нет… Что, ещё приснится? В прошлый раз я точно знал, где находится тот мужчина и что с ним. А теперь только уверен, что ни с того, ни с сего… влюбился. Неизвестно в кого, с зелёным глазом. Я даже лица толком не разглядел, всё взгляд от коленок отвести пытался… А она ведь меня видела, видела. Меня ли? Ох…»