Игорь поднял голову, откинулся на стуле, поставил бутылку на стол, положил рядом руки, ладонями вниз. Несколько секунд разглядывал меня, и опять уронил подбородок на грудь.
— Почему? — спросил еле слышно.
— Что ты сказал?
— Я тебя узнал… Я не о чем тебя не просил… Почему, ты не даешь мне… умереть?..
— Игорь… Игорь посмотри на меня.
Он усмехнулся, но голову не поднял. Я посмотрел на Антона:
— Ты, давно в городе?
— В два приехал.
— А Саша?
— Осталась в Петрозаводске… Мы с ней поругались там… Ты знаешь, она… она нас просто разыграла всех… Думаю… думаю, ей нравилось наблюдать за нами… Она, наверное, какая-нибудь сатанистка… Как, думаешь?
— Очень может быть, — говорю. Достал пачку, вытянул две сигареты, одну протянул Антону. — Ты не знаешь, как он добрался?
— Не знаю Глеб. Он ничего не рассказывает. Вот, только что, за два часа, в первый раз…
Игорь поднял, и перевернул бутылку, сделал большой глоток, потом бросил под ноги, она там не первая, загремели, покатились под столом.
— Этот… старший брат… Это он меня вытащил? — спросил белорус шепотом, трудно разобрать слова. — И теперь ты ему должен, да?
Ты ж гляди, соображает, да еще как…
— Да. И я сделаю, что обещал. А ты должен мне. И ты пообещаешь мне, что там пить не будешь… Ты дашь мне слово.
Не ответил, наверное не понял меня, думаю, последняя порция подействовала; он наклонился, уперся лбом в край стола.
— Глеб, он алкоголик, — сказал Антон. — Он может и пообещать, но…
— Он не будет пить.
— Будет.
— Сейчас я тебя ударю.
— Это ничего не изменит.
— Ты ни хрена не знаешь, — зло сказал я. — Ты не знаешь, сколько у этого человека воли. Ему просто надо знать зачем… зачем жить… И я объясню ему… Эта жизнь, стоит того, чтобы жить… Я, просто, поговорю с ним, и все объясню… И он поверит, потому, что я сам верю…
— Ну, не знаю.
— Не знаешь, так… помолчи.
— Идут, — сказал Антон. Я посмотрел куда и он. К нашему столу подошли трое, стали садиться. Двое мордастых, и один маленький, щуплый, поставил пакет, внутри загремели бутылки.
— А ну стоп! — остановил их. — Развернулись и пошли отсюда!
Один из мордастых повернулся ко мне: — Что? Я рабочий человек…
— Столик занят!
— Мы здесь сидели…
— Туго доходящий?! Нормальных слов, не понимаешь?!
— Я буду пить здесь… Потому, что я!.. Рабочий человек! — Сел. Двое помялись, но последовали примеру. Значит не поняли. Что ж, раз такое дело… Я уперся кулаками в стол, чтобы встать, но…
Чья-то рука схватила "Рабочего человека" за ухо, от боли вскрикнул, вцепился в руку, но оторваться не смог; голова неестественно повернулась; он поднялся со стула, встал на цыпочки, потянулся вверх, вдруг потерял равновесие, и… бабах… Упал, стукнулся копчиком, ноги подлетели на пол метра. Только теперь, я увидел Сергея.
29
Сергей наклонился за стулом, замер, повернул голову, посмотрел на самого маленького из троицы: — Блин, вы еще здесь?! Вы смелые люди…
— Все-все — уходим!
— Бежим… нахрен! — зло бросил Сергей.
— Да, бежим!…
Маленький, кивнул на пакет: — Мы одну возьмем… возьмем?
— Берите все. Только быстро, чтоб я вас не видел…
Схватили пакет, торопливо вышли из-за стола: — Мы его заберем, да?
— Всенепременно, и не сбрасывайте темпа.
Помогли подняться третьему, пошли быстро, по очереди оглядываясь на нас.
Сергей поставил стул на ножки, уселся, взял со стола пачку, закурил, взгляд блуждал где-то внизу, но вот поднялся, уткнулся в меня:
— Ну, что у вас тут происходит?
Я не ответил. Сергей скривился, будто удивлен моим молчанием, повернулся к Антону: — Как дела капитан?
— Нормально.
— Как рука?
— Поломал.
— Ааа…. — Опять ко мне: — Так и будешь, вот так вот… с таким лицом… как дурак?
Не обращая внимания, я глядел вперед: на Антона, на Игоря, который все также сидит, упершись лбом в стол.
— Тебе это не идет Бузыкин… не идет… - сказал Сергей.
Откуда это, — про "Бузыкина"? Вспомнил — "Осенний Марафон".
— Ну?.. Узнал откуда? А? Какой фильм? Давать подсказку, а?.. Я ж вижу… ты азартный Парамоша…
Сергей положил руку мне на плечо; я посмотрел на него, строго так посмотрел.
— Да перестань ты, — говорит. — Хочешь, ударь меня.
Смахнул с плеча его ладонь.
— Ах так?! Вот ты какой субъект оказывается?! Как личность, ты уже не прав! Прими к сведению: индивид в тебе сейчас — устранен! Ты ввергаешь ситуацию в конфликтный момент; диалогом надо общаться, а не… Эй — "человек не для этого"… — щелкнул пальцами перед моим лицом. — Ну… ну давай, улыбайся уже…
Я закурил. Не хочу улыбаться, но улыбка может сама вылезти, — не хорошо так, по предательски. Так, я серьезен и зол. Я злой… я злой…
Потряс меня за плечо: — Отставить веселье! Твою мать… возьми себя в руки!.. Будь серьезней…
Игорь очнулся, медленно поднял голову, посмотрел на меня. Я ему подмигнул; не отреагировал, кажется совсем меня не видел. Сергей замолчал, отвернулся от всех, нервничая, покусывая нижнюю губу, перекладывал с пальца на палец брелок от машины. Помолчали. Не долго, минуты две. Потом Сергей встал, подошел ко мне, наклонился, обнял за шею, уперся лбом в мой затылок.
Попытался убрать руку, но он сжал сильнее:
— Перестань Глеб, — сказал тихо. — Хватит, все. — Запустил пальцы в волосы, потормошил. — Извини друг, я не хотел.
Потом подошел к Антону, похлопал капитана по плечу, обогнул стол, остановился в шаге от Игоря. Белорус повернулся к Сергею, пригляделся, думаю — только сейчас узнал его, грустно улыбнувшись: — Ааа… Мальчик из "Субару"…
Обнял Игоря, так же как меня: — Прости братишка.
— За что? Ты все правильно говоришь… Я убил их…
— Нет… Это не так…
Игорь усмехнулся: — Так… Я не успел… Я всегда успевал… Просто вышло из под контроля… на секунду… на секу вышло из под контроля… Так просто… съехать влево… конечно влево… Тварь! — Со всего размаха ударил кулаком по столу, и рука полетела дальше, вниз; в строну отлетел сорванный кусок ДСП.
Сергей прижал голову белоруса к своей груди: — Ну все, перестань!
Игорь завыл, зарыдал, громко, — сжал кулаки, плечи затряслись: — Почему не я?!. Почему, не я?!.
— Перестань! Все, перестань! — по лицу Сергея скользнула слеза, хотя оно как каменное, ни какого выражения. — Опять, опять ты это делаешь… Зачем?.. Несчастный случай… Мы ведь столько говорили про несчастные случаи, помнишь?.. И опять…
— Я не хочу жить… Не хочу и не буду… Не хочу и не буду…
— Ничего-ничего. — Сергей гладил Игоря по волосам. — Все будет хорошо… все будет…
Игорь успокаивался, Сергей не отпуская его голову, посмотрел на меня.
— Глеб, надо сдать билет. И взять на завтра. Я поеду с ним.
— Давай билет, — говорю.
Он сел возле Игоря, положил руку на плечо: — Дружище, где билет?
Белорус не ответил, отвернулся.
— Игорь, мне нужен билет.
Отрицательно покачал головой.
— Игорь.
— У него в лопатнике, — сказал Антон. — Я видел, когда он "этим" деньги давал.
— Где лопатник?
— В сумке, там, сбоку… Хотя — нет. Он вытащил из сумки… В кармане, левом, посмотри.
Сергей вытащил кошелек, Игорь хотел забрать, но Сергей отдал Антону, тот передал мне. Отстегнул кнопку, раскрыл: билет в кармашке, но внимание привлек не он, а несколько фотографий: на одном снимке — девушка с грудным ребенком на руках, а на другом — женщина, у нее короткая стрижка, и выразительные черные глаза. Узнал. Это она была в моем сне, только там была моложе интересней, но эти глаза — они не изменились. Показал фотографию Сергею: — Кто это, на снимке?
— Билет там?
— Билет здесь, а эта женщина?..
— Мама Игоря.
— Лада?