Встав с кровати, я подошла к двери и открыла её. Тихо спустившись вниз, я вошла в гостиную, где никого не было. Решив, что парень на кухне, я направилась туда. Но и там парня тоже не было. Обойдя весь дом, я так же никого не нашла. Последним вариантом было то, что Инглинг сейчас где-то на улице.
— Инглинг, — выходя из дома, громко крикнула я и начала спускаться по ступенькам, ведущим ко входу, но в ответ была тишина.
Красивый и ухоженный передний двор дома был освещён мягким светом кованых фонарей, овитых белым клематисом. В цветах, которые росли около лестницы, жужжали пчёлы и шмели, перелетая с одного цветка на другой, а в кустарниках, которые росли у самых стен дома, чирикали птицы, напевая незамысловатые, но очень приятные для уха, мелодии.
Вдруг, привлекая моё внимание, со скрипом открылись кованые ворота, и на территорию участка въехала машина, ослепляя светом фар. Джип припарковался, и заглох мотор, чуть раньше которого выключились фары, а после открылась водительская дверь.
— Астрид? — Послышался немного взволнованный мужской голос, и я увидела отца Инглинга. — Что ты тут делаешь?
— Я проснулась и, обойдя дом, никого не нашла, — ответила я, наблюдая за мистером Хэддоком-старшим. — Поэтому решила выйти на улицу, посчитав, что могу найти Вашего сына здесь.
— Его сегодня не будет дома, — обнимая меня за плечи, произнёс мужчина и повел обратно в дом. — Сегодня побудешь в моей компании. Надеюсь, ты не против?
— Нет, что Вы, — улыбнулась я, входя в дом.
— Астрид, — протянул мистер Хэддок, закрывая дверь и снимая чёрный плащ. — Я, кажется, просил тебя не обращаться ко мне на «Вы». Ты даже можешь называть меня отцом или, так и быть, на крайний вариант Стоик. Только не на «Вы» и не «мистер Хэддок». Я терпеть не могу, когда меня так называют, поэтому на работе я для всех просто Стоик.
— Хорошо, — улыбнулась я и кивнула, направляясь на кухню. — Вы, наверное, проголодались.
— Не переживай, — заходя на кухню следом за мной, ответил Стоики похлопал меня по плечу. — Я найду себе чего-нибудь.
— Не стоит, — остановила я мужчину. — Вы были целый день на работе и, наверное, ужасно устали, поэтому не волнуйтесь, я приготовлю для Вас ужин. Мне не составит труда этого сделать.
— Астрид, — усмехнулся Стоик. — Пока ты не начнёшь звать меня папой или хотя бы Стоиком, я так и буду напоминать тебе об этом.
— Хорошо, — кивнула я улыбнувшись. — Папа.
— Вот, другое дело, — удовлетворённо улыбнулся мне в ответ мужчина и откинулся на спинку стула. — Ты так напоминаешь мне маму Инглинга. Она так же вела себя с моим отцом.
— Я бы хотела задать один вопрос, но боюсь ворошить ваше с Инглингом прошлое, — поставив на стол корзиночку с хлебом, который я только что нарезала, произнесла я и посмотрела на на Стоика, на лице которого играла грустная улыбка.
Несколько долгих минут, пока я готовила ужин, мужчина молчал, и, когда я уже и не надеялась получить ответ на так и не заданный вопрос, он заговорил:
— Первую нашу встречу я помню до сих пор, как-будто это было несколько минут назад, а не почти двадцать один год. Я встретил её в парке. Она была так прекрасна, улыбалась каждому прохожему, а каждому ребёнку давала по яркому шарику, связку которых несла в другой руке. Удивительным было то, что она и мне протянула шарик. «Под цвет твоих волос», — рассмеялась она тогда, отдавая мне оранжевый шарик. Я тогда ей только улыбнулся и поцеловал её руку, в которой она держала ниточку шарика, который протягивала мне. Румянец сразу же заиграл на её щеках, а зелёные глаза, совсем как у Инглинга, словно загорелись. На следующий день я снова пришёл в тот парк, чтобы снова увидеть её, но в тот раз я был настроен куда серьёзнее. Я хотел с ней познакомиться, пригласить на прогулку. Я обошёл тогда почти весь парк и только на выходе увидел её. Она сидела на корточках, а перед ней стоял маленький мальчик, из глаз которого текли слёзы, которые он изредка вытирал. Она ему что-то говорила и улыбалась, а он только кивал, продолжая стирать слёзы.
— Она была доброй, — через несколько минут тишины продолжил Стоик. — К каждому человеку она могла найти другой, не похожий на остальные подход. Это отличало её от других девушек. Она не любила дорогие подарки, которыми я её задаривал. Она любила полевые цветы, но больше всего она любила васильки. Цветы, которые так же полюбил и Инглинг. Она умерла когда ему было почти шесть лет, и её смерть он перенёс лучше, чем я. Мне горько и стыдно об этом вспоминать, но именно Инглинг вытащил меня из запоя, постоянно повторяя, что маме бы такое не понравилось. Это помогло. Ради Вал, ещё когда она была жива, я готов был свернуть горы. Сейчас же у меня есть сын, ради которого я делаю тоже самое.
— И он платит тем же, — прошептала я и поставила на стол тарелку с варёным рисом и жареной котлетой.
— Совершенно верно, — кивнул мужчина и пододвинул тарелку ближе к себе. — Спасибо, Астрид.
— Не стоит, — махнула я рукой и улыбнулась.
POV Инглинг [Ночь]
Да, согласиться разбирать документы отца было самой ужасной идеей, которая только могла прийти в мою тёмную голову. Если в самом начале я думал, что всё это будет легче лёгкого, и я закончу с бумагами до того, как взойдёт луна (весной и летом это обычно где-то часов в одиннадцать — двенадцать), то сейчас я так уже не считаю. Более того, я не уверен, что смогу закончить до начала рабочего дня.
Отца я попросил, он расскажет Астрид, где я, и приглядит за ней. Нет, за девушку я не переживал, потому что знал (да, и чувствовал, чего уж тут греха таить), что с ней всё хорошо. Отец отвлёк её разговорами, а, если он разговорился, то всё — сушите вёсла.
Перебирать документы для меня было самым ужасным занятием, которым только можно заниматься. Я всегда знал, что по наследству фирма отца перейдёт ко мне, но всегда верил, что это будет не так. Ну не тот я человек, чтобы просиживать штаны, управляя офисным планктоном. Увольте, это не моё.
Перекладывая белую бумагу с напечатанные на ней чёрным текстом из одной папки в другую, параллельно с этим половину выкидывая, я сокращал количество макулатуры, которая хранилась в недрах нашего офиса.
— Инглинг, — с подносом в руках в кабинет вошла секретарь отца.
— Ты, кажется, меня путаешь с отцом, — прошипел я. — Если он спокойно на это реагирует, то я подобного обращения терпеть не буду. Для тебя я «мистер Хэддок». Это ясно?
— Да, мистер Хэддок, — кивнула девушка и, поставив на стол поднос, на котором стояла чашка с кофе, ушла.
Чёрт. Каждый в офисе знал, что я терпеть не могу кофе, а эта специально делает всё возможное, чтобы вывести меня из себя.
К счастью, всегда помогает Дракон, с помощью которого я контролирую свои эмоции. Иначе я бы уже давно сорвался и убил бы эту девушку.
Нет, я девушек не бью, но ради этой фифочки, как я часто люблю называть подобных зазнающихся особ, которых сотни две, если не три, а то и четыре, прошло через наш офис, можно сделать исключение, когда человек уже все соки выпивает. Энергетический вампир какой-то, а не девушка.
Думаю, что, когда я взойду на «трон» фирмы отца, то уволю всех подобных безмозглых фифочек, каждая из которых готова ноги в шпагате растянуть перед моим отцом, который на девушек даже не смотрит, лишь бы добиться чего-то, но кроме секса в туалете с офисным планктоном они ничего не получают.
Отец в этом плане хитро устроен. Он так пудрит мозг этим курицам, что иногда кажется, что он занимался этим всю жизнь, а не управлял самой известной в мире фирмой по изготовлению автомобилей на заказ.
Перебирая документы я увидел заказ какого-то мистера Скретча, который захотел автомобиль, как у Бетмена. Странные же люди нынче пошли, никакой оригинальности.
Толи дело, был один мужчина, который заказал такой автомобиль, что что-то подобное не скоро придумают. Такая машинка обошлась ему в пять с половиной миллионов долларов, но она того стоила.
Когда я закончил с документами, настенные часы в кабинете отца показывали почти четыре часа утра. Тяжело вздохнув, я уронил голову на стол, закрывая глаза.