Ни один старый большевик не был готов отвергнуть ленинизм ради троцкизма. Отсюда и тактика Троцкого: он заявлял, что старые большевики выродились, и выставлял в выгодном свете молодых, которые не были знакомы с его антиленинским прошлым.
Под лозунгом «демократизации партии» Троцкий хотел ввести в руководство молодежь, которая бы поддержала его претензии на руководство.
Но десятью годами позже, когда такие, как Зиновьев и Каменев, открыто предстали в своем оппортунистическом обличье, Троцкий заявил, что они представляют «старую большевистскую гвардию», преследуемую Сталиным: он взял себе в союзники этих оппортунистов, разглагольствуя о славном прошлом «старой гвардии»!
Позиции Троцкого в партии продолжали ухудшаться в 1924–1925 годах, и он нападал на руководство партии с нарастающей яростью.
Начав с идеи о невозможности построения социализма в одной стране, Троцкий сделал из политической линии Бухарина в 1925–1926 годах вывод, что власть в стране переходила к кулакам и нэпманам.
Но в это время опять разгорелась дискуссия о «разложении» партии большевиков. Поскольку все (в его понимании) шло к разложению партии и власти кулаков, Троцкий предположил за собой право создать фракцию и тайно вести работу внутри партии.
Дебаты велись открыто и честно в течение пяти лет. Когда дискуссии были в 1927 году прекращены партийным голосованием, те, кто защищал тезис о невозможности построения социализма в одной стране и право на создание фракций, получили от одного до полутора процентов голосов. Троцкий был исключен из партии, выслан в Сибирь (на самом деле – в Алма-Ату. – Прим. пер.) и, в конце концов, изгнан из Советского Союза.
Глава 3. Социалистическая индустриализация
После окончания Гражданской войны большевики унаследовали полностью разрушенную страну, промышленность которой была опустошена восьмью годами военных действий. Банки и большие компании были национализированы, и только чрезвычайными усилиями Советский Союз восстановил промышленное производство.
В 1928 году производство стали, угля, цемента, разного рода станков достигло или даже превзошло довоенный уровень. И в это время Советский Союз бросил сам себе невероятный вызов: в следующую пятилетку заложить основы современной промышленности, используя исключительно свои внутренние резервы. Чтобы добиться успеха, страна перешла на военное положение, предприняв ускоренное движение к индустриализации.
Социалистическая индустриализация была ключом к успеху в построении социализма в Советском Союзе. Все зависело от ее успеха.
Индустриализация была принята в качестве материальной основы социализма. Ее решение позволяло коренным образом, используя технику и современные технологии, трансформировать сельское хозяйство. А это влекло за собой подъем материального и культурного уровня рабочих. Она должна была предоставить средства для культурной революции. Она была призвана создать инфраструктуру современной, преуспевающей страны. И только она могла дать рабочему классу современную армию, необходимую для защиты его независимости от самых передовых империалистических держав.
4 февраля 1931 года Сталин дал разъяснения, почему страна должна поддерживать крайне высокий темп индустриализации:
«Хотите ли вы, чтобы наше социалистическое Отечество было разбито и потеряло независимость? Мы отстали на 50–100 лет от передовых стран. Мы должны преодолеть этот разрыв за десять лет. Иначе нас сомнут»{107}.
В 30-х годах германские фашисты, подобно британским и французским империалистам, вовсю кричали о «терроре», которым сопровождалась «насильственная индустриализация». Это была их месть за поражения в 1918–1921 годах, когда они вторглись в Советскую Россию. Все они хотели, чтобы Советский Союз было легко сокрушить.
Требуя сверхвысокого напряжения сил от народа, Сталин не спускал глаз с ужасающей угрозы войны и империалистической агрессии, нависшей над первой социалистической страной.
Гигантские усилия по индустриализации страны в 1928–1932 годах Хироаки Куромия назвал Сталинской Промышленной революцией. Было еще название «вторая революция» или «революция сверху». Во главе государства стояли самые убежденные и энергичные революционеры, и с этой позиции они мобилизовали десятки миллионов рабочих, дисциплинировали их, поднимая их из тьмы безграмотности и религиозного мракобесия на другой уровень. Центральный тезис книги Куромии заключается в том, что Сталин преуспел в мобилизации рабочих на ускоренную индустриализацию, представляя ее как классовую войну угнетенных против старых эксплуататорских классов и против вредителей из их собственных рядов.