– Звучит правдоподобно.
Венеция скривилась.
– Позвольте мне напомнить вам, сэр, что я фотограф. Уверяю вас, мне хорошо известны свойства света и тени.
– Не сомневаюсь в вашем профессионализме, мадам, – ответил Гейбриел, смело встретив ее взгляд, – но я по-прежнему хочу знать, что из увиденного сегодня ночью вы скрыли от полиции.
Венеция крепко сцепила пальцы.
– Однако ты очень настойчив! С чего это ты взял, что я видела что-то еще? Помимо того, о чем рассказала тебе и детективу?
– Можно списать все на мужскую интуицию. За время нашего короткого пребывания в Аркейн-Хаусе я успел изучить некоторые особенности вашего характера, миссис Джонс. Например, вы умеете подмечать малозаметные обычным людям детали. И я до сих пор удивляюсь, как вы узнали, что в лесу прячутся двое людей?
– Я заметила их, когда они попали в лунный луч.
– Сквозь ветви деревьев не проникает лунный свет, но оставим этот вопрос. Учитывая серьезность сложившейся ситуации, мне необходимо знать правду. Итак, что еще ты видела сегодня ночью?
Венеция молчала так долго, что Гейбриел уже начал сомневаться, что вообще что-либо услышит. Винить ее за это было нельзя, ведь она ничем ему не обязана. И все же Гейбриела беспокоил тот факт, что Венеция не полностью доверяла ему. Он вдруг осознал, что хочет вернуть ее безраздельное доверие, как это было в Аркейн-Хаусе.
– Ничего из того, что я увидела, не пригодится полиции, – тихо проговорила она.
Гейбриел мгновенно напрягся.
– То есть… ты все-таки что-то приметила?
– Да. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Если я скажу тебе правду, ты подумаешь, что я либо сошла с ума, либо у меня разыгралось воображение. В лучшем случае ты сочтешь меня лгуньей.
Гейбриел подошел к ней, взял за плечи и поднял с кресла.
– Уверяю тебя, что бы ты ни сказала, я не подумаю о тебе плохо.
– Правда? – На лице Венеции отразилось сомнение. – Почему ты так уверен?
Он еще крепче сжал ее плечи ладонями.
– Похоже, ты забыла, что три месяца назад мы провели несколько дней вместе?
– Нет, мистер Джонс, я ничего не забыла. Об этом я не забывала ни на минуту.
– Я тоже. И я уже сказал, что не сомневаюсь ни в твоем характере, ни в твоем душевном здоровье.
– Благодарю.
– Но существует еще одна причина, по которой я скорее всего поверю любым твоим словам, – добавил он.
– И что же это за причина, сэр?
– Я слишком сильно хочу тебя, чтобы хоть в чем-то сомневаться.
Губы ее приоткрылись в изумлении.
– Мистер Джонс!
«К черту вопросы! Я слишком долго ждал и не могу больше бороться с искушением».
Гейбриел наклонил голову и завладел ее губами в поцелуе.
Глава 16
От одного только прикосновения Гейбриела она буквально загорелась. После всех этих недель и месяцев тоски, когда она считала его погибшим, а потом боялась, что вернулся он не ради нее, этот человек снова целовал ее!
Объятия Гейбриела потрясли Венецию еще сильнее, чем в прошлый раз. Тепло его тела, чувственный вкус его губ, сводящая с ума сила его рук привели ее в неописуемое возбуждение.
– Ты хоть представляешь себе, – прошептал Гейбриел, – сколько ночей я провел без сна, мечтая, что снова поцелую тебя?
– А как ты думаешь, что я испытывала? Я чуть с ума не сошла, когда услышала о мнимом пожаре. Не могла в это поверить. Я была уверена, что ты жив. Твердила себе, что если бы ты умер, я бы это почувствовала. Но от тебя не было ни весточки.
– Прости, моя милая. – Одной рукой он мягко отвел голову Венеции назад, чтобы поцеловать ее в шею. – Клянусь, я не хотел, чтобы до тебя дошли слухи о моей смерти. Как я мог предположить, что ты обратишь внимание на крохотную заметку в лондонской газете? Я же думал, что ты сидишь себе спокойненько в Бате.
– Ты должен был сообщить мне обо всем заранее, – повторила Венеция.
– Прости, – прошептал Гейбриел ей на ухо. – Я надеялся, что со всей этой чертовщиной будет покончено очень быстро. Я хотел вернуться к тебе, но без шлейфа тайн и интриг.
Гейбриел запустил ей руки в волосы. Шпильки мягко посыпались на пол. Волосы рассыпались у нее по плечам. От мужской близости Венеция задрожала. Сжав его плечи, она наслаждалась хрустом крахмальной белой сорочки и перекатывающимися под ней стальными мышцами.
В следующее мгновение мужские пальцы оказались на застежке лифа. При мысли о том, что сейчас Гейбриел ее разденет, Венеция запаниковала.
«Все происходит слишком быстро», – подумала она.
Гейбриел вел себя так, словно и в самом деле хочет ее. Но нельзя забывать, что он приехал в Лондон совсем не по зову страсти. Кроме того, сейчас она находилась не в отдаленном, уединенном Аркейн-Хаусе, о существовании которого вообще мало кто подозревал, да и Гейбриел перестал быть мечтой. Теперь она уже не могла предаться любви без страха навлечь на себя позор.