– Я понимаю.
Эдвард подошел поближе к туалетному столику, чтобы посмотреть, как Гейбриел завязывает галстук.
– Венеция запретила говорить вам, что она сегодня наденет, потому что это будет сюрприз. Но она не предупреждала, что вы сами можете попробовать догадаться.
– Давай попробуем. – Гейбриел вставил в манжету черную с золотом запонку. – Она решила надеть платье другого цвета, помимо черного?
Эдвард смутился. Его лицо просветлело.
– В ее наряде есть кое-что черное.
– Но не все?
Эдвард с хитрым видом покачал головой.
– А еще в нем присутствует другой цвет.
– Зеленый?
– Нет.
– Синий?
Эдвард захихикал.
– Нет.
– Красный?
Эдвард повалился на кровать в приступе смеха.
– Вы никогда не догадаетесь, сэр.
– В таком случае я оставлю попытки и лучше испытаю потрясение. – Гейбриел отвернулся от зеркала и взял со стула фрак и цилиндр. – Готов?
– Да, сэр.
Эдвард подлетел к двери, распахнул ее и бросился вниз по лестнице. Гейбриел стал спускаться медленным шагом, наслаждаясь предвкушением долгого вечера впереди. Конечно, они с Венецией всего лишь собираются обсудить миссис Розалинду Флеминг с каким-то знакомым Харроу. И не было смысла сейчас отрицать, что впереди у них еще много загадок и опасностей. Но Гейбриел радовался, что проведет много времени в карете наедине с Венецией, которая по такому случаю даже купила новое платье. При мысли об этом у молодого человека учащенно забилось сердце.
Спустившись по лестнице, он обнаружил в холле Амелию с Эдвардом. В воздухе царило нетерпеливое ожидание. Парочка то и дело бросала хитрые взгляды на Гейбриела.
«В этой семье мастерски умеют хранить секреты», – с улыбкой подумал Гейбриел. Но, очевидно, тайна нового платья Венеции оказалась для Амелии с Эдвардом просто непосильной.
– Ко входу уже подъехала карета, – раздался с лестницы голос Беатрис. – Венеция, дорогая, пора ехать.
– Я готова, тетя Беатрис, – крикнула из комнаты Венеция.
Гейбриел услышал на лестнице ее шаги. Он успел, правда, отметить некие странные звуки, которые она издавала при ходьбе.
– Добрый вечер, мистер Джонс. – Она окинула его одобрительным взглядом с ног до головы. – Должна отметить, у вас замечательный портной.
Гейбриел остро ощущал, как Эдвард с Амелией затаили дыхание, ожидая его реакции на наряд сестры.
Он осмотрел ее так же внимательно, как и она его, отметив отличный покрой черных брюк, белой льняной сорочки, галстука и черного фрака.
– Вы должны подсказать мне имя своего портного, миссис Джонс, – проговорил он. – Боюсь, он еще талантливее моего.
Венеция рассмеялась.
– Едем, сэр. Уже сгущаются сумерки.
Она надела цилиндр на темный парик с короткими волосами, ловко крутанула в руках трость и преодолела последние несколько ступенек.
Миссис Тренч вышла из кухни, вытирая руки о фартук. При виде Венеции она неодобрительно покачала головой.
– Вы снова за свое! – сурово произнесла она. – Думала, что теперь, когда в доме появился мужчина, вы больше не будете совершать подобных глупостей.
Эдвард бросился открывать входную дверь. Венеция вышла и спустилась по ступенькам к ожидавшей карете.
Гейбриел направился следом за ней.
– Вы были потрясены, сэр? – живо поинтересовался Эдвард.
– Что мне особенно нравится в твоей сестре, так это то, что она никогда не перестает меня удивлять, – сказал Гейбриел.
Дверь закрылась, но Гейбриел еще долго слышал приглушенный смех Эдварда с Амелией.
Глава 27
– Примите мои поздравления, мистер Джонс, – сказала Венеция. – Вы отлично справились с потрясением. Боюсь, правда, Эдвард с Амелией испытали разочарование, когда вы не упали в обморок при виде женщины в мужском платье.
Гейбриел откинулся на подушки в углу сиденья и посмотрел на Венецию. Она сидела напротив него. Лампы в карете были приглушены, окутывая пассажиров полумраком.
– Отличная маскировка, – отозвался он. – Тебе даже удалось каким-то образом изменить походку. Волосы хорошо спрятаны под париком. Но замаскировать свой запах тебе не удастся. Я узнаю тебя где угодно, когда угодно, в самую непроглядную ночь.
– Но я нанесла специальный мужской одеколон.
Он улыбнулся.
– В моей памяти запечатлелся вовсе не одеколон. Это твой собственный аромат. И он очень-очень женственный.
Венеция нахмурилась.
– Уверена, раньше никто не догадывался, что я женщина, когда надевала этот наряд.