Венеция прошла через комнату и открыла дверь. Запах химикатов, долгое время пролежавших в непроветриваемом помещении, буквально сбил ее с ног.
«Видимо, Бертон пренебрегал советами по безопасному хранению химикатов, публиковавшимися в фотографических журналах», – подумала она.
Неудивительно, что он постоянно кашлял. Наверняка он долгие часы просиживал в закрытом душном помещении, вдыхая вредные испарения. Венеция вздохнула. В ее профессии такие случаи были нередки.
Она несколько минут подержала дверь открытой, чтобы комната хотя бы немного проветрилась, и вошла в лабораторию. Слабый свет высветил лоток для фиксажа и бутылочки с химикатами.
Венеция обратила внимание, что все оборудование было новым и самого лучшего качества. Некоторые пузырьки на полках были еще запечатаны.
В комнате было так темно, что она едва заметила деревянный сундук под рабочим столом. Присев на корточки, Венеция открыла его и обнаружила внутри несколько сухих негативов.
Достаточно было увидеть один, чтобы понять, что она нашла.
Венеция не услышала шагов за спиной. А когда сильная мужская рука закрыла ей рот, кричать было уже поздно.
Когда ее кто-то поднял на ноги, она схватила первую попавшуюся под руку вещь, которая могла бы послужить средством обороны. Это были щипцы, с помощью которых снимки вытаскивали из лотков с проявителем.
Глава 20
– Не кричи, – прошептал ей на ухо Гейбриел.
Почувствовав облегчение, она поспешно кивнула и выпустила из рук щипцы.
Убрав руку, молодой человек развернул ее лицом к себе. В полумраке лаборатории он казался огромным и раздраженным.
– Какого черта ты здесь делаешь? – обманчиво мягким тоном осведомился он. – Я думал, ты проводишь время в галерее.
Венеция с трудом взяла себя в руки.
– Это я тебя хочу спросить. Кажется, сегодня утром ты собирался навестить престарелого члена тайного общества?
– Я уже поговорил с Монтроузом. Я как раз направлялся на Саттон-лейн, но по дороге решил заглянуть сюда.
– Что ты рассчитывал здесь найти? – осторожно поинтересовалась она.
– Хотелось побольше узнать о Бертоне.
– Зачем? Его смерть вряд ли как-то связана с пропавшей формулой.
Гейбриел промолчал.
У Венеции свело желудок.
– Или связана?
– Скорее всего нет, – ответил Гейбриел.
Венеция старалась подавить волнение.
– Ты все-таки сомневаешься?
– Вы, как всегда, очень проницательны, мадам. – Он бросил взгляд на деревянный сундук. – Похоже, ты нашла негативы фотографий с твоим изображением?
– Да.
– Я их посмотрел. За исключением снимка с могильным камнем с твоим именем, все фотографии довольно безобидные. Ты выходишь из булочной, направляешься в галерею, разговариваешь с клиентом. Такого типа.
Венеция пожала плечами.
– Зависть Бертона переросла в некую одержимость.
– Лично я начинаю сомневаться, что он действительно был настолько одержим тобой, – проговорил Гейбриел.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне кажется странным, что Бертон преследовал тебя в течение нескольких дней, а потом его убили опять же в непосредственной близости от тебя.
– Что? – Ее озарила внезапная догадка. – Постойте-ка сэр. Вы хотите сказать, что убийство мистера Бертона может иметь отношение ко мне?
– Это одна из версий, которую я не могу сбрасывать со счетов, не имея достаточных улик.
– Осмелюсь напомнить, сэр, что я единственный известный нам человек, у которого был мотив убить бедного Бертона. Но я его не убивала. Тогда мы можем предположить, что это сделал кто-то другой по неизвестной нам причине.
– Возможно.
– Ты снова сомневаешься! – воскликнула Венеция. – Где, скажи на милость, в моих рассуждениях нарушена логика?
– Ты мыслишь совершенно безукоризненно, милая моя, но твое суждение основывается на удивительном совпадении. Я же старался никогда не полагаться на такие вещи.
Венецию раздражала манера Гейбриела называть ее «моя милая» столь будничным тоном. Складывалось такое впечатление, словно их отношениям уже несколько лет и подобное отношение вошло в привычку.
Он посмотрел на нее.
– Ты до сих пор не сказала, зачем вломилась в этот дом и что хотела здесь разыскать.
Венеция сжала зубы.
– Никуда я не вламывалась. Просто воспользовалась шпилькой. Дверь открылась сама. – Венеция внезапно остановилась. – А как тебе удалось войти?
– Ну, я тоже кое-что умею. – Кивком головы Гейбриел указал на дверь в другом конце комнаты. – Правда, я позаботился о том, чтобы как следует закрыть за собой дверь, если вдруг кому-нибудь вздумалось войти следом за мной без предупреждения.
– Отличная идея, – заметила Венеция, потрясенная его логикой. – Впредь я тоже буду так делать.
– Впредь, – отчеканил Гейбриел, – ты будешь обсуждать подобного рода планы со мной, прежде чем их осуществлять.
– С какой стати? – осведомилась Венеция. – Ты ведь будешь каждый раз пытаться отговорить меня.
– Если вы не заметили, миссис Джонс, действуя подобным образом, легко попасть в руки полиции. Детектив, который допрашивал нас вчера вечером, не был склонен видеть в вас подозреваемую по делу, но его точка зрения может измениться, если он застанет вас в подобной ситуации.
– Я действовала очень осторожно. Отвечая на ваш вопрос, хочу сказать, что пришла сюда из страха. Ведь Бертон имел возможность сфабриковать другие фотографии с моим изображением, которые могли бы спровоцировать скандал, если бы попали в чужие руки.
– Мне эта мысль тоже приходила в голову, – сказал Гейбриел. – Помимо безобидных негативов в деревянном сундуке, других твоих фотографий я не обнаружил.
– Слава Богу! – Венеция подняла глаза к небу. – А что находится в комнатах?
– Ничего интересного. – Гейбриел взял деревянный сундук и вышел из лаборатории. – Пошли, возьмем фотографии с собой и посмотрим их в более спокойной обстановке.
Венеция пошла следом за ним к задней двери. Заметив коробку с негативами на столе, она остановилась. Имя производителя показалось ей знакомым. Она заказывала пластины в этой же фирме.
– А вот это интересно, – выдохнула она.
Гейбриел, который уже взялся за ручку двери, посмотрел па Венецию.
– Что такое?
– Судя по всему, Бертон едва сводил концы с концами, но оборудование у него в лаборатории первоклассное и очень дорогое. Кроме того, на столе стоит самая большая коробка пластин, которую только можно заказать в этой фирме. И она стоит больших денег.
– Бертон явно относился к своей работе очень серьезно и вкладывал все деньги в оборудование и химикаты.
– Судя по слухам, он зарабатывал очень мало и не мог позволить себе такую роскошь. – Она постучала ногой по полу и оглядела комнату. – Может, он и новый фотоаппарат купил?
– В другой комнате стоит фотоаппарат на треноге, – сказал Гейбриел. – Я еще не успел рассмотреть его.
Венеция прошла в соседнюю комнату. Бертон установил стул и простой фон таким образом, чтобы весь свет, который только проникал сквозь темные окошки, падал на них. Одного взгляда на громоздкий фотоаппарат было достаточно.
– Это определенно старая модель, – сказала Венеция, обходя треногу. – Видимо, денег на новую у него не было.
Внезапно она резко остановилась, увидев шляпу на одной из полок.
– Венеция, давай скорее, – окликнул ее Гейбриел. – Нам пора идти.
– Одну минуточку, сэр. – Она взяла шляпу, которая оказалась гораздо тяжелее, чем должна была быть.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – осведомился Гейбриел с плохо скрываемым любопытством.