С большой решимостью убить Гордона Шольца, я вбежал в кабинет Аландора.
- Ты же понимаешь, что в живых мы тебя не оставим? - над потрепанным Лотером возвышался обезумевший Николас. - Отвечай, куда ушел Шольц? - после ответного молчания послышался отчетливый звук пощечины.
- Ничего? - подошел я ближе.
- Молчит гад, - зло сплюнул Ник.
Взглянув на сидящего на стуле мужчину, я невольно скривился: избитый, грязный, с потеками крови и ссадинами, в придачу еще и раненый в левое плечо, он вызывал лишь омерзение, но никак не жалость.
- Он вернется за мной и расправится со всеми вами, - прохрипел бывший посол.
- Конечно вернется, - заскрежетал зубами Ник. - Но уже мертвым, - и вновь засветил ему кулаком в глаз. Лотер свалился со стула и получил еще и ногой в живот. - Скажи где он?
В ответ лишь пробулькали что-то невнятное.
- Дай я, - отодвинул я Николаса и присел к Лотеру. - Ты же понимаешь, что тебе светит не меньше чем виселица? Но до этого ты пролежишь в тюрьме, как минимум неделю, корчась от боли и скорее всего внутреннего кровоизлияния. Врача тебе будет не положено, а священника ты даже не увидишь, когда он придет, потому как будешь пребывать в беспамятной лихорадке от заражения крови в левой руке. Расскажи нам все что тебе известно и ты умрешь быстро, - мою ужасную, но как мне казалось убедительную речь напрочь проигнорировали.
- Сволочь, - вновь кинулся к нему Ник. Я еле успел его остановить.
- Есть еще один метод, - я достал из кармана то самое зерно Давла и показал его Николасу.
- Отлично, Морт, - просиял тот, а пленник настороженно вытянул шею. - Я его подержу.
Конечно же Лотер вырывался изо всех сил, выплевывая зерно и пытаясь укусить мою руку.
- Закрой ему нос, а я волью в рот воду вместе с зерном, - сказал я, и это прозвучало ужасно. Пытки - это явно не мой конёк, но сейчас нет времени действовать иначе и, подняв с пола уже грязное зерно Давла и, захватив со стола графин с водой, мне чудом удалось осуществить задуманное.
- Проглотил? - спросил Ник.
- Вроде да, - ответил я, наблюдая, как у Лотера медленно стекленеет взгляд. - Где скрывается Шольц? - четко спросил я.
- За речной дугой в трех часах езды на север.
- Сколько с ним человек?
- Он один.
- Один?! Но почему? - не поверил Ник.
- Гордон никому не доверял, - механически ответил пленник.
- Когда он собирался начать ритуал?
- Сегодня в полночь.
- Действительно, чего тянуть-то, ведь все нужное у тебя уже есть, - скривился я. - Значит, времени совсем мало.
Я посмотрел в окно и с беспокойством отметил, что уже смеркается.
- Заприте его в темнице, - засобирался Николас, превращаясь вновь в Аландора.
- Ты что же, решил ехать один? - возмутился я. - Мы едем вместе и точка. Я отвечаю за вашу безопасность, между прочим.
- Я поеду, как Николас. И если со мной что-то случится, то хвала небесам у вас найдется силы и возможность меня заменить, - запротестовал он.
- Второго Николаса мы воспроизвести, увы, не сможем, так что боюсь у меня нет выбора и придется поехать с имеющимся, - настойчиво произнес я, давая понять, что одного его не брошу.
- Тогда не смею отказывать, - с благодарностью обрадовался Ник и, оставив невменяемого Лотера на попечение стражей, мы вскочили на коней.
Речка, огибающая город, уходила далеко в поля, становясь то почти болотом, то расширяясь до огромных широт, но было одно место, где речка неестественно выгибалась дугой. Так место и звали - речной дугой. Три часа езды на север. Если учесть морозную погоду и сгущающиеся сумерки, то боюсь до нужного места не меньше пяти часов уйдет. А нам еще нужно найти то самое место, где он собрался провести ритуал, ведь там только поля и ни одного домика.
“Хоть бы успеть!” - гнала мысль, мучавшая похоже, не только меня, но и моего напарника.
Как мне теперь относиться к Николасу? Как я его воспринимаю? Как друга, отца или пример для подражания, каким он был для мня все это время. Я не знаю. Пройдет время и будет видно. А что если времени нет? Мало ли что сегодня случится.
Не знаю сколько прошло, пока мы мчались по дороге, но стемнеть успело окончательно.
- Как думаешь, далеко еще до речной дуги? - спросил Николас, спешиваясь с коня.
- Понятия не имею, но думаю не меньше часа скоростной скачки, которая сейчас невозможна.
- Думаю успеем, главное не заблудиться.
И мы сетуя о том, что негодяй мог замышлять свои коварные планы и немного поближе, осторожно пришпорили коней.
- Нет, ну почему именно там?! - не унимался Ник, поплотнее закутывая свой плащ.
- Видимо, для ритуала это имеет какое-то значение. Там вроде когда-то и деревня была, да сгорела однажды дотла, говорят ничего уже и не осталось. Кто его знает.
- Я поспрашивал за нашего Шольца и люди рассказали мне очень интересные вещи. Оказывается, он родился в очень многодетной семье, толи десять человек, может и больше было, так вот у каждого нашелся какой никакой дар, кроме него. Печально, да? Может все дело в этом? Все твои братья и сестры, как будто избранные, а ты изгой, белая ворона.
- Ты считаешь себя избранным?
- Как бы это ни звучало, но да. А ты нет? - я пожал плечами. - Сколько возможностей открывает нам наш дар. Мы столько хорошего можем сделать для людей. Я с детства считал, что меня выбрал сам свет и послал шанс совершить пусть маленький, но подвиг. Все это дается не просто так и мы всю жизнь должны доказывать, что мы этого достойны.
- Я, конечно, не размышлял об этом так глобально, но не раз был свидетелем того, как и обычный человек делал что-то настолько героическое, что для меня он становился обладателем самого прекрасного и сильного дара на свете - это человечностью. Если бы Шольц обладал этим даром, то не погибло бы столько людей и если у него все же получиться сегодня провести свой ритуал и обнаружить, что зеленый кристалл подделка, то страшно представить чего он еще натворит.
- Человечность?! - задумался Ник. - Да, это в человеке либо есть, либо там такого и не слышали. Я очень сожалею, что не признался тебе раньше, Морт. Мне не хотелось, чтобы еще и ты носил этот груз с собой, - вновь начал винится он.
- Может и правильно, что не сказал, - неожиданно признался я. - Ведь для меня закон был всегда на первом, основном и единственном месте и, не проработав с тобой столько времени и, не узнай я тебя поближе, даже не знаю, как бы я отреагировал на такое признание.
- А теперь ты изменился, да? - с улыбкой в голосе спросил он.
- Да. С ней попробуй не измениться, - засмеялся я. - Уже б давно в тюрьме сидела, еще с первой нашей встречи, - и вот так за час, а то и больше, я выложил своему другу все истории наших с Виолой забавных и коротких встреч. Ник долго смеялся, а потом, увидев, что я поник, похлопал меня по плечу:
- Она очухается, вот увидишь. Виола всего лишь хрупкая девушка, которая перенесла тяжелую и утомительную поездку, бессонную ночь, да еще и такой выброс силы. И все это бегом и с нервами. Не переживай. Когда мы заберем с собой и покажем ей побежденный трупик Гордона Шольца, она ещё отлупит нас за то, что пропустила все самое интересное.
- Это да, - представил я эту картину. - Она может.
- А потом превратится в Аландора и прикажет хотябы отвести на то место, где все это происходило, - мы посмеялись и притихли одновременно.
- Кажется пришли, - шепнул я.
Вдали отчетливо виднелись огни факелов и чем ближе мы подходили, тем яснее было понятно, что это круг. Оставив коней привязанными возле первых деревьев, мы осторожно отправились на разведку.
- Неужели он все же здесь один, - прошептал Ник, не услышав ни голосов, ни шума со стороны огней. Самого Шольца тоже не было видно.
- Может он не на столько подозрительный, на сколько самоуверенный. Он ведь наверняка не видел того, что происходило во дворце и думает, что там до сих пор беспорядки.
Мы тихо, стараясь издавать как можно меньше шума, выползли на небольшой холм и стали наблюдать: не далеко от речки был выжжен большой круг с непонятными внутри знаками похожими на те, что были в комнате Гласа, он был освещен не менее двадцатью факелами, возле круга стояла карета, неизвестно как сюда забравшаяся. Скорее всего, она оказалась здесь задолго до того, как выпал снег.