— Кто тренировал?
— Отец, — юнец отвечал ровно, словно и не запыхался.
— А кто у нас отец?
— Моти Охана, глубинная разведка.
Ну теперь многое становилось понятным. Слышал он об этих отморозках. Выживальщики блин. Если у парня и со стрелковкой не хуже, то учить его по сути дела нечему.
— Какая у тебя специальность?
— Ховэш.
— И как?
— Сдал все тесты еще в подготовительном лагере.
Инструктор потер подбородок. Похоже надо идти к начальству. Этого учить, только портить. Хоть сейчас в подразделение отправляй…
***
Мира возилась на кухне, когда услышала, как в дверном замке поворачивается ключ. Сердце екнуло и она устремилась в прихожую. Там, занимая широченными плечами весь коридор возился сын. Сгрузил с плеч огромный рюкзак, подвинул его ногой. Сверху положил свой автомат, закрыл дверь и с наслаждением опустился на пуфик.
Она поразилась насколько он стал здоровенным. Даже сидя на низеньком пуфике его голова была практически на ее уровне. Мира прижалась к широкой груди сына, обнимая. Сердце успокаивалось. От Игаля пахло армией. Этот специфический запах выгоревшего на солнце хлопка нельзя было спутать ни с чем. А еще от него пахло силой и каким-то запредельным спокойствием. Она отстранилась. Сын сидел блаженно закрыв глаза и расслабившись. Мира опустилась рядом на колени и прижалась щекой к огромной, загорелой руке.
— Надолго домой?
— На выходные. На побывку. — Игаль отвечал не открывая глаз, — никуда не пойду. Буда спать и есть. Спать и…
Женщина метнулась на кухню. С такими планами сына, надо было приготовить всего побольше. Долбанный Магав, подумала она, так редко отпускают солдат домой. Сволочи. Но в "джобники" он бы не пошел. Эти-то каждый день дома, но сына они воспитали по другому. А теперь сердце ноет почти непрерывно. В прихожей завозился Игаль, скрипнул дверцей шкафа и вот он уже на пороге кухни. Прошлепал босыми ногами к плите и прижался к матери сзади. Зарылся в ее волосы лицом и судорожно, с прискуливанием вздохнул. Потом одним шагом переместился к столу и присел там, облокотившись плечом о холодильник.
— Тяжело было? — Мира присела напротив.
— По всякому. Мам, когда батя придет?
— Да где-то часа через два. А что?
— Разговор есть. Важный…
***
Семья сидела на кухне. Как когда-то. Нооми уже спала в своей комнате. Брату она обрадовалась чрезвычайно. Повисела у него на шее, вывалила все свои новости. Игаль улыбался, красавица растет. Видно было невооруженным глазом. И хлопотунья. Не переставая трещать помогла матери накрыть на стол, раскладывала по тарелкам еду, носилась по квартире стремительным вихрем. Теперь выдохлась и завалилась спать. Отец отхлебнул пива из своего стакана и посмотрел на сына.
— Так о чем ты хотел поговорить, сынок?
— Ко мне генерал один клинья бьет. Пришлось раскрыться. Ну ты сам служил, понимаешь. Пацана ранили, а я могу оперативно поставить на ноги. Раз помог, другой…
— Это-то все ясно, — Моти покивал. Не помочь своему в бою… — А причем тут генерал?
— Сейчас, — Игаль встал, ушел в комнату, повозился там. Вернулся со стопкой ксерокопий в руке. — Мам посмотри, это по твоей части…
— Так, — Мира шуршала бумагой. Это оказались копии листов истории болезни. Потом она подняла глаза на сына, — И ты сможешь это вылечить?
— Думаю да. — Тот улыбнулся, — это тебя я вылечил по наитию. Теперь-то другое дело.
— Минуту, о чем вообще речь? — Моти вклинился в разговор.
— Онкология. — Супруга смотрела грустно, — похоже у дочери генерала. Последняя стадия. Отправили домой, доживать. Судя по всему осталось пара месяцев, вряд ли больше.
— Ясно, — глава семейства тяжело задумался. — Сынок, я верю ты справишься. Но ты должен учитывать один нюанс. Сейчас, на эмоциях, этот генерал наобещает тебе всякого. Но потом… Ты должен понять одну вещь. Здесь, в Израиле, деятельные и предприимчивые офицеры заканчиваются на звании майора. Полковник уже политик. И в первую очередь думает о своей политической карьере. В общем, если твой генерал решит, что сможет на твоем горбу въехать в свой политический рай, его ничто не остановит.
— Понятно. Я предполагал нечто подобное… Но уж больно девчонку жалко.
— Кстати, — Мира тоже решила поучаствовать в обсуждении, — если ты можешь лечить такое, то возможно стоит подумать о карьере врача?
— Нет. — Сказано было таким тоном, что родители примолкли ошарашенно, — поймите, мое призвание в другом. Лечение, это попросту побочный эффект. Ну или сопутствующий. Кроме того я не собираюсь подменять собой израильскую медицину. И интересы мои и призвание лежат в совершенно другой области.