Глава 16
Элизабет пришла после обеда. Игаль отдыхал, развалившись в тени своего трона. На шее, бархатным воротником, свернулся Барсик. Сиеста в лесу была особенно хороша. Расслабился настолько, что гостью почувствовал, лишь когда она приблизилась практически вплотную. Поднял глаза и вздохнул. Лиз стояла напряженная, кулачки сжаты на груди, губы, тонкая белая нитка.
— Я решилась!
— Уверена? — Колдун спросил спокойно, но спокойствие это было напускным. Внутри все прямо дрожало от предвкушения.
— Уверена! Я не хочу упустить свой шанс. Вся жизнь коту под хвост. — Барсик заинтересовано поднял голову. — Да не о тебе речь, блохастый. Вот же мужики, все понимают буквально.
— Мы такие, — глаза друида смеялись.
— Исписала тонны бумаги, отполировала своим задом сотни кресел, завесила стены дипломами и что? Ни-че-го! Понимаешь? Ноль! Мне тут пришел в голову забавный термин, "фертильный потенциал". Знаешь что это? — Игаль молчал. Отвечать не требовалось, — во-от, и я о том же. Я хочу, я желаю рискнуть. Иначе никогда себе не прощу…
— Да нет никакого риска. — Парень встал и прижал женщину к своей груди. Та спрятало лицо, вздрогнула и заплакала. — Но последствия ты понимаешь? Для тебя лично?
— Ты же говорил, что существуют два способа лечения…
— Верно. И ты сейчас просишь второй вариант. Я-то справлюсь, уверен. Но ты Лиз, ты уже никогда не сможешь покинуть лес, понимаешь?! Никогда.
— Понимаю. Зато у меня будут дети. У нас будут дети. А лес, ну что же… Он и сейчас уже не мал, а со временем… Думаю мне хватит места.
— Ну что же, — парень отстранился и взял женщину за руку, — пойдем, все уже давно готово. Я ждал только, когда ты решишься.
— Ах ты… Знаток душ человеческих!
***
Красивая жизнь кончилась внезапно. Дон Альваро много раз представлял себе в воображении, как его будут брать. Ночной штурм, лучи прожекторов, полосующие небо, рев вертолетов со спецназом. Он и готовился соответственно. Боевиков набрал в охрану, пулеметные гнезда обустроил по углам ограды… И все зря.
Дон как раз раскуривал свою первую, самую вкусную, утреннюю сигару, как под окном скрипнули тормоза. Отвлекаться не стал, мало ли кто приехал. Охрана разберется. Однако в кабинет зашел без стука невзрачный тип в сером костюме. А следом вдвинулись две фигуры при виде которых у дона Альваро похолодело внизу живота. Камуфляж радикально черного цвета, такие же черные балаклавы и мелькнувшая эмблема на рукаве одной из фигур. Череп пронзенный кинжалом. Специальный батальон, только и успел подумать хозяин кабинета, как он уже лежал грудью на своем же столе с заломленными за спину руками. Его споро обшарили, вывалили все найденное туда же на стол, сковали руки за спиной наручниками и небрежно, словно комок тряпья кинули в угол.
Дон лежал щекой на своем дорогущем паркете и наблюдал за действиями костюма. Больше все равно делать было нечего. Тип же поворошил пальцем барахло, вытащенное из кармана пленника, взял в руку связку ключей и направился в угол, к сейфу. Некоторое время рассматривал железную конструкцию, на которую дон Альваро не пожалел в свое время денег и что-то сказал одному из камуфляжников. Тот прижал пальцем микрофон и спустя короткое время появился еще один боец. Судя по объемистому кофру, сапер.
Бывший хозяин сейфа из угла следил расширившимися глазами, как специалист достает из своего кофра странные инструменты, расправляет проводки, подключает что-то… Хваленый сейф сдался через пять минут. Была слабая надежда, что эти типы поведутся на большую сумму денег, которую синьор Санчес хранил как раз на случай непредвиденных расходов. Но надежда не оправдалась. Не обращая внимания на пачки банкнот, тип в костюме начал доставать на стол папки с бумагами и бегло просматривать их.
Сапер как раз сложил свою машинерию обратно в кофр и собрался уходить, как костюм поманил его и что-то тихо сказал. Боец кивнул и исчез. Зато вместо него явился другой. Его одежда ничем не отличалась от одеяний других оперативников, но дон Альварес нутром почуял, начальство. Тип сразу перекинул прибывшему часть бумаг и теперь они читали вдвоем. Потом костюм отложил папки в сторону, посмотрел в угол на лежавшего там и улыбнулся. От этой улыбки у пленника едва не случился приступ медвежьей болезни. Второй, который начальство, кивнул своим бойцам и дона вздернули на ноги.
— Вот все понимаю сеньор Санчес, кроме одного. Откуда у вас такая ненависть к нашим аборигенам. К индейцам то есть. Вы же сами метис. Или же это и есть причина?