Весьма важный праздник Бельтайн, или «первое мая», о котором мы уже упоминали в связи с жертвенным огнем,[418] открывал собой наступление летнего периода, светлого, времени года, и предписания относительно его оправления были просты: «Я говорю вам, особенный праздник, — богатства Бельтайна — это пиво, капуста, сладкое молоко — и молоко, створоженное на огне».[419]
Согласно «Книге Захватов», первая мифологическая раса высадилась на зеленом острове именно в Бельтайн: «Однажды во вторник он (Партолон) достиг Ирландии, в семнадцатый день луны во время майских календ» (§ 209).
Также в Бельтайн прибыли на остров и Туата Де Даннан, и этот праздник справляется в центре Ирландии, в Миде, в резиденции верховного короля. Друиды должны были отслеживать, в точ-ноетаглй соблюдается солярный символизм праздника, поскольку это обеспечивало могущество верховной королевской власти: когда святой Патрик, несмотря на королевский запрет, возжигал свой пасхальный огонь в Успехе, что являлось в глазах ирландцев ужасающим святотатством, друиды предупреждали короля, что если до утра этот огонь не будет погашен, то «тот, кто зажег его… будет царствовать во веки веков», (ille qui incendit… regnabit in saecula saeculorum).[420] Можно, тем не менее, усомниться в том, что друиды в своих нападках на святого использовали столь многообещающие выражения.
Лугназад, или «свадьба Луга»,[421] англицизированный вариант — Ламмас (Lammas) справлялся 1 августа в Тальтиу (Теллтаун), также расположенном во владениях верховного короля Ирландии, на территории Миде: «Поведайте, что положено в Лугназад — во все времена: — отведать всякого достославного плода, — пища из овощей в Лугназад».[422]
Праздник и место его проведения были связаны с анонимной богиней: «Тальтиу, дочь Маг Мор («Великой Равнины») благородной — дочери Эоху сурового, сына Дуй — слепца; — она приходит во главе войска Фир Болг — в Каилл Куан после великой битвы».[423]
Некоторые религиозные обряды, совершавшиеся в это празднество, были запрещены христианством: «Три кражи с помощью предательства, — которые запрещает Св. Патрик: — кража быка под ярмом, убиение молочных коров — сожжение хлевов, убиение (?) первенца».[424]
По случаю Лугназада в Теллтауне, также, устраивалась ярмарка,[425] во время которой организовывались лошадиные бега,[426] а иногда даже женщины соревновались между собой в беге.[427] Жители Лейнстера, со своей стороны, все три года справляли «праздник Карман»,[428] который выпадал на день Лугназада, на календы августа, в шестой день того же месяца, в качестве погребальных игр в честь Карман. Он действительно заслуживал подобного почитания: некогда Тальтиу раскорчевала лес вокруг ее будущей могилы.[429] Считалось, что празднование этого праздника обеспечивало обилие хлебов и молока, поскольку Карман покровительствовал плодородию, а также брал всех участников празднества под свою защиту, предохраняя от набегов из других провинций.[430]
Наконец, в Самайн, 1 ноября, «рыба, пиво, орехи, колбаса — вот, что положено в Самайн — огонь в веселом стане на холме, — сбитое молоко, хлеб и свежее масло».[431]
Это был самый важный праздник в году, который начинался с воспоминаний о лете и проводов лета, знаменуя собой начало зимнего шестимесячного периода (до Бельтайна). Празднество длилось семь дней,[432] отмечавшихся играми, обильными пиршествами, и королевским пиром, на котором отведывали мяса откормленных за год свиней. В этот праздник сюзерену платили подать и приносили дары;[433] версия «Старины Мест» из Маг Слехт указывает еще на то, что помимо всего вышеперечисленного: «Ему (идолу Кромм Круаху) бесславному, — должны были они убить своих несчастных первенцев, — с множеством стенаний, опасностей (?), — пролить их кровь вокруг Кромм Круаха; — молока и хлебов, — вот чего они тотчас просили, — треть их хороших плодов, и велики были ужас и шум».[434]
Если верно понять содержащуюся в тексте аллюзию, речь шла не о принесении в жертву младенцев, как весьма часто полагают, но, скорее, детенышей домашних животных.
Особое значение праздника Самайн состояло в собраниях королей, вождей и народа: «Всякий человек из уладов, не пришедший в Эмайн, в ночь Самайна терял рассудок: на следующее утро ему делали курган, готовили могилу и могильный камень».[435]