Хоть Галь достаточно хорошо овладел русским языком, но не настолько, чтобы свободно плавать в море поэзии, поэтому часто по многу раз перечитывал одни и те же катрены, стараясь вникнуть в суть порой завуалированных строк.
Надолго застрял на последнем, может даже вчера написанном стихотворении:
Памяти река
В разгаре летний день, а пасмурно на сердце,
вот-вот и дождь из слёз прольётся по щекам,
от мыслей о былом мне никуда не деться,
влечёт меня в него вновь памяти река.
Не справиться боюсь мне с каверзным теченьем,
о скалы разобьюсь, зайдя за поворот,
как надоело жить с тоской и отреченьем,
искать и отвергать через стремнину брод.
Я многое смогла, но надо научиться,
прощения просить, повинного простить...
С годами не смогла к нему стать безразличной,
так может дверь открыть и в душу вновь впустить...
Он несколько раз прочитал последние две строки и тяжело вздохнул.
Будто бы услышав его вздох, с кровати с закрытыми глазами поднялась Вера и, шаркая по полу босыми ногами, проследовала в сторону туалета. Он внимательно проследил за женщиной, представшей перед ним в одних трусиках, которая, не видя ничего вокруг, прошествовала к унитазу, а, вернувшись, вновь упала на кровать и, закрывшись с головой простынёй тут же затихла.
Галь даже не заметил, как дрёма навалилась на него, и он забылся глубоким сном, не смотря, на неудобное для этого место. Блокнот так и остался лежать на груди, открытый на последнем стихотворении.
Из сна его вывел звонкий голос Веры - от неожиданности он вздрогнул и резко присел в кресле, при этом, блокнот сполз с груди и со стуком упал на пол.
- Галь, что ты тут делаешь, как оказался в моей спальне, как я попала домой, почему ты без спроса взял мой блокнот?
От потока вопросов можно было захлебнуться, но Галь в ответ только улыбался.
- Ты чему радуешься?
Галь продолжал с улыбкой смотреть на разгневанную, смущённую и мало ещё что соображающую женщину.
Она сидела на кровати, простынь упала на колени, оголив грудь, но Вера пока этого не замечала, уставившись изумлённым взглядом на Галя.
Постепенно к ней стало приходить сознание и осознание текущего момента - она судорожно подтянула покрывало до подбородка и оглядела спальню:
- Ты меня привёл сюда, раздел и уложил спать?
- С двумя пунктами соглашусь, но спать я тебя не укладывал, ты сама вырубилась.
- Галь, спустись, пожалуйста, вниз, вскипяти чайник для кофе, а я пока приведу себя с большего в порядок и спущусь следом.
Он не стал возражать, потёр замлевшую шею и, опираясь на палочку, вышел из спальни.
На кухне решил похозяйничать - достал из холодильника сыр, сливочное масло, разогрел в микроволновке булочки и начал готовить кофе.
Посвежевшая Вера, в кокетливых коротких шортах и в майке без рукавов зашла на кухню, ни слова не говоря, подошла вплотную к настороженному Галю, забрала из его рук чашку с кофе, поставила на стол и вдруг обвила руками его шею и подставила губы:
- Поцелуй меня, пожалуйста, я почистила зубы.
Вновь, как и накануне, трость со стуком упала на пол и Галь плотно прижал к себе горячее тело впиваясь в манящие наслаждением уста.
Вера вздохнув, с сожалением отодвинулась и взяла в руки спасительную чашку с приготовленным кофе:
- Ни о какой зарядке и пробежке сегодня речи идти не может!
Тебе скоро надо ехать на работу, уже почти шесть?
- Последнее зависит только от тебя...
- Если бы от меня что-нибудь могло зависеть!..
- Но, может быть кое в чём я могу тебе посодействовать?