Когда они добрались до машины, дом Турка напоминал горящий факел. Еще долго зарево отражалось в зеркале заднего обзора. Подъезжая к Лазоревску, они встретили две пожарные машины. Они неслись навстречу, мигая спецсигналами и завывая сиреной.
– Пусть теперь тушат. – Усмехнулся Степан.
– Конечно, пусть. Заодно установят причину пожара. Скорее всего, замыкание в проводке….
– Ты о чем? – Не понял Хорьков.
– Так, вспомнил слова участкового Миткова. Он про пожар в доме Димы так и сказал: «может, замкнуло, а может, еще что».
– На этот раз точно «еще что». – Ответил Степан и завернул во двор своего дома.
Через два дня из Риги пришли контейнеры, и Голенев получил автоматы для газированной воды. Занимаясь их установкой, ему пришлось по несколько раз в день встречаться с различными чиновниками. Все вопросы решались мгновенно. Сначала он не обратил внимания на столь радушное отношение к своему проекту. Но когда начальник милиции Чуприянов, с которым предприниматель пожелал подписать договор об охране своей техники, пригласил его в кабинет и выставил на стол бутылку коньяка с лимоном, поразился подобному радушию. Договор был тут же подписан, и даже малейшего намека на взятку не последовало.
– Чудеса какие-то. – Поделился Олег своими наблюдениями с Хорьковым.
Степан вовсе не удивился:
– Ты не понял, капитан? Ты теперь авторитет. Занял турецкое место. Скоро тебе все дельцы деньги потащат. А чиновники затаятся, подождут, пока заматереешь, и сам догадаешься.
– О чем?
– О том… Они тоже кушать хотят.
– Да ладно тебе. – Отмахнулся Голенев. Но оказался не прав. В новый офис, который Олег арендовал в центре города, явился Виктор Ломакин. Присев за стол и поговорив о пустяках, он, помявшись, извлек из кейса конверт и неловко сунул на стол.
– Что это? – Не понял Олег.
– Твоя доля с моей прибыли. Раньше Турку давал. Нужна же крыша…
Олег матом никогда не ругался. Но тут зло напомнил Виктору о его матери:
– Если еще раз сунешься с этой дрянью, прибью.
– Я же хотел, как лучше. В городе не один бандит. Турок всех в кулаке держал. Его нет, они быстро голову поднимут. Лучше одному платить, чем всей этой сволочи.
Голенев не ответил. Он думал. Ломакин ждал. Наконец Олег взял конверт, высыпал из него деньги и пересчитал. Ломакин принес тысячу:
– Витя, знаешь, сколько бывших афганцев в Лазоревске?
– Нет, но могу узнать.
– Сделай одолжение.
– Зачем тебе это?
– А сколько в городе кооператоров?
– Человек сорок или пятьдесят. Точно не скажу.
– Если все скинутся по двести рублей, сколько получится?
Ломакин считал быстро:
– Если пятьдесят на двести – десять тысяч.
– Давай наймем десять безработных мужиков-афганцев и дадим им по тысяче в месяц зарплату. Это же очень хорошая зарплата?
– Министр меньше получает. – Согласился Виктор.
– Они составят подвижной отряд с круглосуточным дежурством. Если наедут на какого кооператора, тот обращается в отряд. Афганцы проводят со злоумышленником разъяснительную работу – и вопрос снят.
– Неплохая мысль. – Улыбнулся Ломакин. Голенев вернул ему восемьсот рублей, оставив двести в конверте:
– Будем считать, что ты уже месячный взнос сдал. Иди, ищи афганцев.
– Надо с военкомата начать. У них все ветераны на учете.
– Это теперь твоя головная боль. – Голенев встал и проводил Виктора до двери. В приемной ждал следующий кооператор. Он тоже пришел с конвертом…
Вано Жвания в отличие от Турка ел мало. Он делал по утрам зарядку и придирчиво следил за своей фигурой. Да и с потенцией у рослого, атлетически сложенного бандита проблем не возникало.
Каждое утро Жвания начинал с весов. Он весил восемьдесят четыре килограмма, и если весы показывали хоть на сто граммов больше, весь день ходил мрачным. Вчера Вано отсидел на свадьбе сына секретаря райкома, съел и выпил больше обычного, и сегодня весы его огорчили. Жвания прибавил за сутки полкило. Причин столь неумеренного поведения гостя было несколько. В доме Кабурия, секретаря Очемчирского райкома партии, он чувствовал себя сковано. За столом сидели тузы из самого Тбилиси. Но и от Кабурия бандит сильно зависел. Вано жил в Очемчирском районе. А дом Жвания являлся крепостью для хозяина вовсе не в переносном, а самом прямом смысле. Он стоял на утесе, над самым морем, и попасть к нему можно было лишь по узкой бетонке, пробитой в скале. Двухэтажный особняк, смахивающий на средневековый замок, окружала стена из толщенного камня, одно из окон которой выходило прямо на дорогу. Жвания отменно стрелял, и мог с одного выстрела уложить любого незваного визитера, оказавшегося на бетонке. Но больше всего гордился бандит потайным лазом. Он мог спуститься по нему в грот, где стояла его великолепная моторная лодка с японским двигателем. Ни один пограничный катер догнать ее бы не сумел. Такой дом быстро не возведешь, и Вано старался угодить хозяину района при первой возможности. Помимо всего прочего, Жвания очень дорожил дружбой секретаря райкома, служившей ему некой гарантией от всевозможных бед. Он уже отсидел в тюрьме и больше туда не рвался. Магаданский климат южанин переносил плохо. Поэтому на свадьбе сына Кабурии, Алика, он пил столько, сколько требовал тамада, и ел столько, сколько угощала хозяйка. А жена секретаря райкома Ирма угощать любила.