В отдаленном уголке ее сознания хранился короткий текст экзорцизма, о котором она думала все чаще и чаще, с каждым новым «разговором».
Однажды она перестанет себя сдерживать.
В корпусе возле озера еще обитала парочка привидений, но таких скрытных и пугливых, что они не перекинулись с ней ни словом.
— Так… О! Я пополнил свою коллекцию глаз, зацени, Лидия. — Битлджус взялся за борт своего пиджака и сделал приглашающий жест. Она подошла.
Глаза висели на рябой подкладке рядами, как крупные бусины на леске, и моргали попеременно. Труднее всего было не попытаться ткнуть пальцем в тот, до которого дотянешься. С нижнего, с зеленой радужкой и овальным зрачком, на добрые десять сантиметров вниз свисало что-то подозрительно напоминающее глазной нерв.
— Вот-вот, завидуй.
Это глаза мертвых людей, которые, так сказать, извлекли уже после смерти, или глаза жи… Стоп, почему ей не все равно?
Если она сделает усилие, то захочет закончить все это сию секунду. Захочет выставить полосатое пугало за порог, открыть чистый лист и просто начать выполнять свою работу.
Нужно сделать усилие и захотеть.
— Пахнет до чего хорошо. Тянет травкой, слышишь?
— Удивлена, что ты до сих пор не переехал к моим соседям.
— А это…
Она посмотрела в его загоревшиеся глаза и отрезала:
— Нет.
— Отличная идея!
— Нет.
— Как думаешь, они любят горы мусора и немытой посуды? Я мог бы обеспечить.
— Тебе даже не обязательно есть, — им даже не обязательно об этом спорить.
— Я аватар энтропии, а энтропия всегда побеждает!
Она надеялась, что взгляд у нее достаточно скептический:
— Они студенты, они сами себе обеспечат горы мусора и немытой посуды.
Он хлопнул в ладоши:
— Значит, решено.
Лидия покачала головой:
— Этот колледж не выдержит одержимости демоном. Тут живут полагающиеся по статусу скучные духи. Не живут. Неважно. Я тебя изгоню. Убью, если придется.
— Ладно, — он сделал вид, что это серьезное решение далось ему тяжело. — Но только ради тебя.
— Разумеется, — она так же серьезно кивнула, — это все?
— Могу позвать тебя прокатиться, — он кивнул на шкаф, — посмотрим, куда эта крошка еще может занести. Или заказать пиццу, включить Нетфликс и заняться жарким сексом под какой-нибудь ситком. Или пойти забраться на крышу и распугать местных самоубийц! Это колледж, тут должны быть дисфункциональные студенты, я тебе серьезно говорю, они от нервного напряжения просто до…
Лидия прислушалась к себе: она хотела захотеть выставить его за дверь.
— …а потом: вы нам не говорили, что это решение изменит всю нашу жизнь, бла-бла, как вести себя потом с этим ребенком.
Выставлять его она не хотела.
Лидия цапнула Битлджуса за руку и перебила его строгим тоном:
— Пицца, секс и никаких ситкомов.
***
— А презерватив ты на черный-черный страпон натягиваешь потому что… — Битлджус не мог прекратить заглядывать ей через плечо.
— Неизвестно где ты был.
— Неизвестно где я был, ага, — он сделал паузу, — и неизвестно, кто во мне был. Да и я труп, опять же.
— Да.
Она достала тюбик смазки и отставила дезинфицирующее средство с распылителем. Белье сидело странно, но удобно, головка страпона тянулась вниз. Ботинки со свернутыми в комок черными капронками она задвинула под кровать, чтобы не мешали.
— Как можно заниматься сексом с демоном? — Она подняла голову, Битлджус чесал нос одной рукой, а другой чесал затылок. — В смысле, я же не совсем материален.
— Ты передумал?
— Нет, я так, просто. Это так странно. Каждый раз удивляюсь, последнюю тысячу лет. А колготы ты потом заново наденешь?
— Нет.
— Ну ладно. Раз, говоришь, времени мало, ускоримся, — он щелкнул пальцами, и полосатый костюм вместе с гниловатой на вид рубашкой, носками и ботинками сползли, вылиняли, исчезли. Одномоментно, как будто кто-то перелистнул страницу.
Он, как сидел, на кровати, откинулся на спину. По голосу было слышно, что он все еще улыбается:
— Ну что, идешь?
Лидия вдохнула, как будто собиралась сделать с обрыва большой шаг. Она не собиралась. Весь ее «большой шаг» был — несколько коротких шагов до узкой, одноместной кровати, на которой Битлджус, со своими разведенными коленями и так помещался едва-едва. Ее платье горой черных кружев осталось сползать со стула. Чокер она снимать не стала.
— Чему улыбаешься?
— Думаю о хорошем.
— О том чуваке, который запутался в наушниках?
Битлджус приподнялся на круглом белом локте, посмотрел на нее сурово, снизу вверх:
— Да ты пока меня не было заделалась телепаткой! — и улыбнулся широко и зубасто. Добавил доверительно: — Какой парад пожарных был! Пиу-пиу! А как горело!
Так, что-то не сходится.
— Я думала, его затопило.
Битлджус кивнул:
— Поначалу. А потом проводка заискрила и сделала бум! — он показал руками, как она сделала «бум». — Очень красиво горело.
Они смотрели друг на друга.
— Ну так что, — сказал он медленно, так тягуче, что она почти засмеялась, но не стала, сглотнула. — Идешь?
И вот все опять серьезно и она стоит голышом во временно только своей комнате. И ей вдруг жарко, и она хотела бы хотеть его выставить, но не хочет.
По крайней мере, его можно не готовить. Просто стать между чужих круглых, согнутых в коленях ног, притиснуть скользкую головку страпона к чужой коже в нужном месте — и надавить. Преодолевая сопротивление, медленно, настойчиво войти на всю длину.
Выдох. Хорошо.
Лидия потянулась вперед, поставила руки по обе стороны от его лица. Как она вообще спит на этой кровати, она же такая узкая? Смотреть на свою грудь сверху вниз ей всегда было странно. Битлджус даже в полумраке лежал под ней с таким сияющим счастливым лицом, что ей почти захотелось в него плюнуть. Мог бы сделать усилие и сделать вид…
Что? Что ему не нравится?
Мягкие круглые руки с короткими пальцами потянулись и легли ей на лопатки, обозначили свое присутствие. Может, он думает, что так добавит ей устойчивости.
— Ну что? Шоу начинается?
Она скользнула взглядом по темным волосам на чужой округлой груди, отчетливо круглому животу, белесому, ровно настолько же, как его руки — или ноги, — ниже, по обрезанной у члену и буроватым яйцам, а потом с силой уперлась руками в матрац и медленно двинула бедрами назад.
Держаться на дрожащих руках было неудобно и так жарко, как будто кто-то прикрутил отопление. Она только приложила усилие и почти сразу же стала горячей и липкой, как забытая на солнце конфета.
Отличные ассоциации.
Лидия вела бедрами плавно — чужая кожа становилась липла от ее собственного пота, от ее влажных бедер. Может, не смытый до конца вечерний мейк не поплывет вместе с ней, потому что она-то поплыла.