Генри фыркнул.
Пошел и сел на первую парту. Не видели эти маги Фредди Крюгера, вот!
— Это можете убрать, — пророкотал Грюм, подковыляв к столу и усаживаясь, — ваши книжки. Вам они не понадобятся.
Ребята убрали книжки в рюкзаки. У Рона на лице было написано восторженное предвкушение.
Грюм достал журнал, откинул седую гриву с перекошенного, изрезанного шрамами лица и начал вызывать учеников по фамилиям. Нормальный глаз двигался по строчкам как положено, а волшебный вращался в глазнице, впиваясь в каждого, как только он или она откликались. Дошла очередь и до Генри.
- А, это у нас Гарри Поттер? – вылупился на Генри Грозный Глаз.
– А у кого – вас? – поинтересовался Генри. – У нас – это у всей Британии, – пафосно высказался аврор. – Дело Добра и Света многим обязанно тебе, Поттер! Но помни – постоянная бдительность! – Помню. Скажите, а какой у вас диагноз? – Чего? – Понятно. Злые дяди в белых халатах смолчали? – Кто? – Неважно. Вы продолжайте, сэр. А то мы так до сути и не доберемся. – Поттер, минус десять баллов с Равенкло. – Постоянная бдительность!
Грюм нахмурился.
— Ладно, — сказал он, когда последний из вызванных учеников доложил о своём присутствии. — Я получил письмо от профессора Люпина по поводу вашего класса. Судя по всему, вы достаточно подкованы в смысле обращения с разными чёрномагическими существами — вы прошли боггартов и оборотней, верно?
По классу побежал невнятный подтверждающий шепоток.
— Но вы порядком подотстали — довольно сильно отстали — в смысле проклятий, — продолжал Грюм. — Моя задача подтянуть вас по части того, что колдуны могут сделать друг с другом. У меня есть семестр, чтобы обучить вас противостоять чёрной магии…
— Как, разве вы не остаётесь? — выпалил Рон.
Провернувшись в глазнице, волшебный глаз уставился на Рона; у того сделался очень испуганный вид, но Грюм вскоре улыбнулся — первый раз за всё время. Улыбка ещё больше перекосила его лицо, но, тем не менее, было приятно узнать, что грозный преподаватель способен и на такие эмоции. По физиономии Рона разлилось несказанное облегчение.
— Ты, видимо, сын Артура Уизли, так? — догадался Грюм. — Несколько дней назад твой отец вытащил меня из крайне неприятной передряги… Да, я здесь на семестр. Дамблдор просил меня об одолжении, а потом — назад, на пенсию, к тишине и покою.
Он издал хриплый смешок, а потом хлопнул в корявые ладоши.
— Что ж — сразу к делу. Проклятия. Они бывают самые разные и разной силы. Вообще-то, согласно распоряжению министерства магии, в мои обязанности входит всего лишь научить вас контрзаклятиям. Раньше шестого класса я не имею права объяснять вам, что из себя представляют запрещённые заклинания чёрной магии. Считается, что вы ещё слишком маленькие, чтобы иметь с этим дело. Однако, профессор Дамблдор более высокого мнения о вашей выносливости, он считает, что вы в состоянии совладать с собой, а на мой взгляд — чем раньше вы узнаете, с чем предстоит столкнуться, тем лучше. Каким, скажите на милость, образом можно защититься от чего-то, чего вы никогда не видели? Если какой-то колдун соберётся применить запрещённое заклятие, вряд ли он заранее уведомит вас об этом. И не будет с вами церемониться. Поэтому вы должны быть готовы. Вы должны быть внимательны и осторожны. И вы должны отложить все дела в сторону, мисс Браун, и слушать, что я говорю.
Лаванда, вспыхнув, так и подскочила на стуле. Она показывала Парвати под партой свой гороскоп.
— Итак… кто из вас знает, применение каких заклятий наиболее наказуемо в колдовском мире?
Над партами поднялось несколько осторожных рук, в том числе руки Рона и Гермионы. Грюм ткнул пальцем в Рона, хотя волшебным глазом он всё ещё смотрел на Лаванду.
— Э-э, — неуверенно начал Рон, — мне папа говорил об одном таком… оно называется «Империо» или что-то в этом роде?
— Совершенно верно, — одобрительно кивнул Грюм, — об этом твой отец должен знать. В своё время оно принесло много бед.
Грюм тяжело поднялся на свои разные ноги, открыл ящик стола и достал оттуда стеклянную банку. Внутри копошились три больших чёрных паука. Генри увидел, как съёжился Рон — он ненавидел пауков.
Грюм запустил руку в банку, поймал одного паука и на ладони показал его классу.
Потом направил на него волшебную палочку и тихо пробормотал: «Империо!»
Паук свалился с ладони Грюма и повис на тонкой шелковистой нити. Затем начал раскачиваться взад и вперёд, как на трапеции. Потом неестественно вытянул в стороны ноги и сделал кувырок назад. Паутинка порвалась, паук упал на парту и стал ходить колесом. Грюм дёрнул палочкой, паук встал на две задние ноги и исполнил чечётку.
Все засмеялись — все, кроме Грюма.
— Вам кажется, что это смешно? — рыкнул он. — А вам бы понравилось, если бы я проделал это с вами?
Смех замер практически мгновенно.
— Полный контроль, — тихо продолжал Грюм, а паук тем временем свернулся в клубок и начал быстро вращаться, — я мог бы заставить его выброситься из окна, утопиться, проскользнуть любому из вас в глотку…
Рон непроизвольно содрогнулся.
— Было время, когда многими ведьмами и колдунами управляло «Империо», — горько проговорил Грюм, и Генри понял, что он имеет в виду дни Волдеморта. — Представьте, каково было министерству разбираться, кого действительно вынудили совершать преступления, а кто делал это по своей воле.
— Тем не менее, «Империо» можно противостоять, и я покажу, каким образом, хотя это и требует настоящей силы духа, которая есть не у каждого. Поэтому лучше избегать ситуаций, когда проклятие подвластья может вас настигнуть. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — прогремел он. Дети так и подскочили на своих местах.
Грюм взял пальцами неустанно исполняющего сальто паука и кинул его обратно в банку.
— Кто может назвать ещё? Ещё какое-нибудь запрещённое заклятие?
Снова поднялась рука Гермионы, а также, к лёгкому изумлению Генри, рука Невилла. Обычно Невилл решался на подобное только на гербологии, которую очень неплохо знал. Сейчас вид у него был такой, точно он сам поражён собственной смелостью.
— Да? — волшебный глаз Грюма перекатился и замер, уставившись на Невилла.
— Я знаю… «Круцио», — тихо, но отчётливо сказал Невилл.
Грюм очень внимательно посмотрел на Невилла, на этот раз двумя глазами.
— Твоя фамилия Лонгботтом? — волшебный глаз опустился и заглянул в журнал.
Невилл нервно кивнул, но Грюм больше не стал его ни о чём спрашивать. Повернувшись к классу, он достал из банки ещё одного паука и положил его на стол, где тот и замер, парализованный страхом.
— «Круцио», — вздохнул Грюм. — Тут нужно что-нибудь более впечатляющее, чтобы вы поняли… — он указал палочкой на паука: «Енгоргио!»
Паука раздуло. Он стал больше тарантула. Оставив все попытки сохранить лицо, Рон отъехал на стуле назад, как можно дальше от стола учителя.
Грюм снова поднял палочку, показал на паука и произнёс: «Круцио!»
Паук сразу же поджал ноги. Он перевернулся и стал ужасно извиваться, раскачиваясь из стороны в сторону. Он не издавал ни звука, но сомнений не оставалось — будь у него голос, он бы кричал. Грюм не отводил палочку, паук содрогался всё сильнее…
— Перестаньте! — звонким голосом выкрикнула Гермиона.
Генри повернулся к ней. Она смотрела не на паука, а на Невилла, и Генри, проследив за её взглядом, увидел, что Невилл сидит, сцепив руки под партой, и что костяшки его пальцев побелели, а глаза широко раскрыты от ужаса.
Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал дёргаться.
— Редуцио, — бормотнул Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм отправил его назад в банку.
— Боль, — почти шёпотом сказал Грюм, — вам не нужны ножи и тиски, если вы умеете применять пыточное проклятие… оно тоже пользовалось большой популярностью.