Маркс шепотом произносит пароль, и его впускают в комнату, где собрались члены одной из тайных организаций парижских пролетариев.
Ему доверяют и члены тайного «Союза справедливых», объединившего немецких эмигрантов-ремесленников.
Медленно возвращается он по унылым, зловонным улочкам рабочего предместья. Угрюмые, изможденные лица, голодные взгляды… И это люди, которые кормят и одевают великолепный Париж, прекрасную Францию!
Нет, им не поможет то, что предлагают Прудон, Вейтлинг или Кабе. А заговорщики из тайных обществ? Наивные цели, наивные способы борьбы!
…В летние дни 1844 года в Париж приходит волнующее известие: «Восстали ткачи Силезии!»
В июне 1844 года ткачи разносят в щепы дом ненавистного фабриканта Цванцигера, громят его предприятия.
Фабриканты вызывают королевскую пехоту. Падают убитые.
Рабочие берутся за дубины и камни.
Подтянуты крупные войсковые части.
Семьдесят ткачей схвачены и подвергнуты жестоким наказаниям.
Что это? «Обычный голодный бунт», – решает Бруно Бауэр в Германии. «В восстании не было политической души», – вторит ему в Париже Руге.
А газета немецких эмигрантов «Форвертс» в августе 1844 года печатает статью Маркса: он приветствует силезское восстание.
– Голодный бунт? Чепуха! – Маркс взволнован. – Гейне, вы слышали песню этих ткачей?
– «Кровавая расправа»?
– Ну да! Там слова нет о домашнем очаге. Это же бунт против богачей вообще, против общества частной собственности. Пролетарии поняли свою силу!
Гейне откинулся на спинку стула, и глаза у него стали отсутствующими. «…Мы ткем… мы ткем…» – вдруг забормотал он. Карл удивленно поднял брови, потом понял и тихо вышел из комнаты. Гейне не заметил.
«Силезские ткачи» Гейне позовут рабов на бой.
– Великолепно, дорогой друг!
И все же как плохо он знает пролетариев, как неверно судит о них!
Маркс вспоминает недавний разговор…
– Да! Я тоже буду счастлив, если пролетариат раздавит своих врагов, как давят ногой жабу. Но если говорить по совести, неужели вас, Карл, не страшит предстоящее? Неужели вам не жаль красоты, искусства? Ведь пролетарии, вырвавшись на свободу, могут разрушить их… Они же ничего не понимают в прекрасном!
Лицо поэта искажает мучительное сомнение, страх.
Как разубедить его?..
Позднее высылаемый из Парижа Маркс в прощальной записке к поэту напишет: «Дорогой друг… Из всех людей, с которыми мне здесь приходится расставаться, разлука с Гейне для меня тяжелее всего. Мне очень хотелось бы взять Вас с собой…»
Он всегда будет с нежностью вспоминать Генриха Гейне, до конца жизни сохранит привязанность к Эдгару Вестфалену, так и не нашедшему подходящей роли в жизни. И все же дружба истинная, о которой мечтал в юности, еще не изведана, хотя прожито уже двадцать шесть лет. И какими бы интересными встречами ни была наполнена жизнь, а сердце нет-нет да и сожмется от тоски по другу-соратнику.
Письмо из Англии
Однажды – это было вскоре после того, как новый, 1844 год вступил в свои права, – Маркс разбирал дневную почту «Ежегодника». Одним из первых оказалось письмо из Англии.
– Из Манчестера? Посмотрим.
Он вскрыл конверт, вынул листки, написанные четким почерком по-немецки: «Наброски к критике политической экономии». В конце стояла подпись – «Ф. Энгельс».
Прежде чем перейти к другим письмам, Маркс бегло просматривает первый листок. Откладывает его, берет следующий.
– Очень интересно…
Кто-то входит к нему, что-то спрашивает, но он отмахивается:
– Потом, потом.
Дочитывает до конца и зовет товарищей по редакции:
– Послушайте, какая умница этот молодой коммерсант. Его статью нужно дать в первом же номере журнала. Где Руге?..
Несколько недель спустя на столе лежит готовый номер. Маркс заканчивает письмо, которым обычно сопровождают авторский экземпляр, только это письмо намного теплее и пространнее остальных.
– Пошлите вместе с журналом в Манчестер, господину Энгельсу.
Апрель пригрел землю. Позеленели кроны парижских каштанов. Внезапно теплый весенний ветерок проник в комнату, зашелестели страницы. Карл поднял голову: Женни распахнула окно. Она взглянула на обложку открытой книги:
– Рикардо? Решил серьезно заняться политической экономией?
– Помнишь статью Энгельса в «Ежегоднике»?