– Ты сегодня была дома? – удивилась Лавиния.
– Утром у меня было мрачное настроение, – безмятежно ответила Соня, – так что я решила позвонить в агентство и сказать, что неважно себя чувствую. Я сто лет не отпрашивалась с работы из-за недомогания. Все так делают. Так что сегодня я лечусь. Мне надо расслабиться. Я с Ямайки.
Лавиния всегда считала, что недомогание – это когда ты болеешь, а не когда у тебя нет настроения, даже на Ямайке. Но решила, что в театральном агентстве, где служила Соня, когда оставила надежду сделать карьеру актрисы, правила не такие, как во всех прочих местах.
– И Перла приходила, да?
– Она такая славная, правда! – продолжала Соня. – Она сказала, что я очень хороший человек и сердце у меня по-настоящему доброе.
– Что ты такого с ней сделала, чтобы она так сказала?
– Кто, я?..
Лавиния ждала ответа.
– Она что-то у меня спросила… а, поняла! Она спросила, нормально ли будет, если работу сделает ее дочь, – Перлу ждали где-то еще, у миссис… миссис я-забыла-как. Так или иначе, я согласилась, и она сказала, что я – очень хорошая.
– Соня, я ей велела работать у меня самой.
– Она назвала меня доброй, – начала Соня. – Ты не представляешь, что эти, в агентстве, смеют мне говорить! – Она притянула к себе голые коленки и прижала босые ноги к подушкам дивана; пальцы ног стали мять шелк, точно лапы котенка, делающего «молочный шаг».
– Я не потерплю, если квартиру будет убирать кто-нибудь, кроме Перлы! – отрезала Лавиния. – Я сказала ей об этом давным-давно.
– А, еще звонил твой брат, – сказала Соня. – Просил передать, чтобы ты позвонила.
– Хорошо, хорошо, – отмахнулась Лавиния, но Соня, не глядя на нее и уткнувшись в телеэкран, замахала перед ее носом бумажкой. Лавиния протянула руку. Почерком Сони на грязном мятом листке, сложенном в несколько раз, было написано: «Звонил Твой Брат».
– Он сказал, что это срочно. По крайней мере, было срочно, когда он звонил, – добавила Соня.
– Целое расследование… – пробурчала Лавиния и махнула рукой. – Сегодня?
– Нет, – ответила Соня, обалдевше выкатив глаза и пожимая плечами. – Нет, я же сказала – пару дней назад. Тогда как раз Клод заходил, а то бы я расспросила, как у него дела.
Лавиния села на телефон. Выяснять, почему Соня ведет себя так, а не этак, бессмысленно. Но, когда она еле дозвонилась до Хью через озадаченного соседа по квартире, которого не вспомнила, брат тут же, визжа от удовольствия, пустился в рассказ, как наговорил и натворил такого, что его выставили из «Пицца Экспресс», не успел он дожевать свою «венецию». В конце концов оказалось, что он совсем не уверен, что ей звонил. Хью хотел непременно выслушать ее мнение о новых фото для своего актерского досье (на них он был более задумчивым, серьезным и куда меньше походил на прежний образ комического приятеля главного героя или парня из рекламы стирального порошка), да и о многом другом.
– «Король Лир»?
– «Король Ричард Второй», попрошу!
И Лавиния рассмеялась над избирательностью братних амбиций. Выяснилось, что ни один из них не знал, как себя чувствует мама, но, по словам Хью, в Шеффилд приехал Лео. Если бы с мамой случилось что-нибудь серьезнее сломанного запястья, он бы обязательно сообщил. Лавиния, слегка озадаченная, положила трубку.
– Да не Хью. – Соня по-прежнему не спускала глаз с новостей Четвертого канала. – Ты что, Хью позвонила? Я же говорила, звонил твой брат – который в Шеффилде. Я же вроде сказала.
То, что Хью не только друг и бывший сосед Сони, но и, как ни странно, брат Лавинии, а еще что иногда у людей больше одного брата, она объяснять не стала. И набрала домашний номер, который в детстве затвердила наизусть. Обычно, когда Лавиния звонила, никто не брал трубку. Но сейчас ей ответил Лео.
– Мне не передали твоего сообщения, – начала Лавиния. – Что стряслось? Как мама?
– Как они себя вели, когда ты их в последний раз видела?
– Кто, мама с папой? Я была на Рождество. А, нет, в марте еще. Они были в порядке. То есть так же, как и всегда.
– Ты хочешь сказать – на ножах. Ругались?
– А когда они не ругались, Лео? Он раз пять назвал ее идиоткой, она расплакалась и выскочила из кухни, хлопнув дверью. Ну, сам знаешь, как это бывает. На сей раз она не обозвала его болваном. Как она? В смысле самочувствия.
– Сломала руку, – ответил Лео. – Ее держат в клинике. Вроде как чересчур просто это вышло. Даже не падала, раз – и все.
– Она пожилая, – сказала Лавиния. – У стариков хрупкие кости.