«Он полностью имеет на это право, – таков был вердикт Яари, – и никто из нас не может быть ему судьей».
Ее сосед по креслу провалился в сон столь глубоко, что впору было испугаться – не умер ли он. Все, что он, по-видимому, недобрал в предыдущие часы – может быть, засидевшись в гостях, может быть, страдая предыдущие ночи бессонницей, или по какой-то другой причине, по которой не добирают сна столь молодые джентльмены, привели к тому, что голова его, свесившаяся набок, легла свинцовой тяжестью на плечо Даниэлы, подумавшей о том, как несправедливо, что ей (точнее ее плечу) приходится страдать по вине этого, едва не похитившего ее место у окна, мальчугана, который был на добрые три десятка лет моложе нее. «Он перепутал меня с кроватью, – подумала она не без ироничной горечи. – А ведь у меня уже двое внуков».
И, подумав о внуках, она почувствовала, что должна немедленно взглянуть на их мордашки. Что она и сделала, достав из сумки фото и сразу ощутив едва не потерянный покой. А вместе с ним вернулись к ней присущая всегда рассудительность и ясность мысли. И тогда покой исчез. Только в эту минуту она осознала всю ответственность, которую приняла на себя, решив совершить это путешествие в одиночку, без мужа, с его девизом «контролирующей любви», которая испортила ее, сводя к минимуму ее собственное представление о реальности, в которой – особенно во время путешествий – существовали такие вещи, как документы, арендованные автомобили, незнакомые дороги, неожиданно изменившиеся обстоятельства, дорожные чеки и гостиницы, так что и в самолетах, и в поездах, и в машинах она пребывала в полной безопасности и безмятежности, глядя со стороны, как ее муж по непонятной для нее причине волнуется из-за какой-то низменной чепухи – например, изменившегося вдруг курса иностранной валюты или иной встревожившей его информации. Она никогда не испытывала особого чувства благодарности к нему за его преданность и усердие, поскольку была совершенно уверена, что сам факт ее существования даже во время, когда она просто спала, служил мужу достаточной наградой за все, что он делал.