Всегда существовал, впрочем, иллюзорный хрупкий идеал - идеал непрерывного, ничем не ограниченного роста. О нем каждый разумный вид задумывается, насколько можно судить, лишь в том случае, если наделен достаточной изобретательностью. Правда, любая попытка внедрить такой режим очень быстро сталкивалась с ужасающей действительностью: окружающие области Галактики и, вероятно, вся остальная Вселенная уже обитаемы, используются, размечены, распланированы, охраняются обычаями или каким-то общим соглашением. Давний рецепт разрешения проблемы включал раздражающе жесткие правила, которыми старшие цивилизации и основные игроки галактической арены поверяли требования и реальные нужды новых видов (довольно часто это приводило к ответной политике в стиле Мы не рабы, рабы не мы, но в каждом случае она оказывалась на редкость недальновидной). Сулившая вроде бы чудесные перспективы идея заполнить всю Вселенную своими копиями была отнюдь не новой - равнодушные люди и тщеславные механизмы занимались этим от начала времен. Но она всегда и при любых условиях быстро изживала себя.
Вполне обычная, принимая во внимание, какой ошеломляющий объем коллективного опыта может быть загружен в Виртуальную Реальность вообще и Послежизнь в частности, альтернатива была такова: люди приходили к более умеренным и согласованным с соседями планам размножения в Реальности и более смелым программам хотя и экстенсивного, но все же в конечном счете, ограниченного роста в Виртуальности.
Те, кто только-только развил ставшую краеугольным камнем всех этих планов технологию записи душ, часто приобретали навязчивое пристрастие к жизни в виртуальных пространствах. Технология копирования разума почти всегда вела к переходу технологии Виртуальной Реальности на все более впечатляющие уровни детализации и разрешающей способности, даже если эта последняя по каким-то причинам и не была в почете прежде. Они дополняли друг друга и были немыслимы друг без друга.
Лишь немногие виды оставались в стороне от шумихи с этими технологиями душепереноса, то ли по причинам, коренившимся в их культурном наследии, то ли оттого, что они уже выработали какую-то устраивавшую их замену, то ли по специфическим религиозно-философским соображениям. Некоторые же - большинство - интересовались возможностью достижения полного бессмертия в базовой Реальности и рассматривали перенос разумов как отклонение или извращение, полагая, что тем самым признают поражение.
Разумеется, в любом обществе, где известна технология перезаписи душ, всегда остается прослойка крепких орешков, которые так настойчивы в своих верованиях, так непоколебимо убеждены, что лишь загробная жизнь стоит мирских забот, независимо от того, куда они попадут - на небеса или в ад, в которые они верили, прежде чем внедрили это бессмысленное нововведение. Стоит заметить, что, хотя мнение это и отличалось завидной живучестью, где-то в дальнем углу сознания всегда таилась мысль о том, что ты-то уж точно не получишь резервной копии, а вот кто-то еще просто вставит себе в голову хитрое маленькое устройство и будет таков.
Вследствие этого великое множество цивилизаций великой Галактики обзавелось собственными вариантами Послежизни. То были виртуальные реальности, функционирование которых обеспечивали как обычные вычислительные, так и другие субстраты, которые могли занять и - хотя бы в каком-то смысле - населять их дорогие мертвецы.
- Теперь я вас вижу, сэр. (Мэнин.)
- Ладно, пехота, специально для вас - космические бисквиты. Выйди в ПЗ.
- Сэр, простите. Я хотел сказать, что… (Мэнин.)
Мгновение тишины. Ватуэйль наблюдал за большим фрагментом панорамы светлой бело-синей планеты сквозь проход с закругленным сводом. Неопознанные Враги сидели тихо. Тот участок поверхности, на который он сейчас смотрел, менялся исподволь. Он отмотал запись к моменту передислокации на текущую позицию и еще раз проследил, как именно изменилась панорама. Затем вычел из картинки фоновое движение того места, где находился он сам. Место, куда он попал, тоже двигалось в пространстве. Оно вращалось. Правда, оно вращалось так медленно и равномерно, что создаваемую им компоненту было очень легко вычесть из данных. Теперь он видел, как медленно вращается сама планета. Белые полоски и вихри, крутившиеся на синем фоне, тоже менялись, но еще медленнее. Некоторые полосы уширялись, а некоторые укорачивались, вихри вращались вокруг осей, одновременно перемещаясь по лику планеты. В каком-то смысле они были обязаны ей своим вращением. Он воспроизвел запись всех этих движений еще и еще раз. Ему стало хорошо. Ощущение это отличалось от испытанных им при проверке орудий. Но тогда ему тоже было хорошо. То же, что он испытал сейчас, напоминало ощущения, испытанные в тот миг, когда нога Сягао удалилась в сторону планеты. Тогда ему было хорошо. А в особенности хорошо ему стало, когда он понял, по какой именно криволинейной траектории движется нога. Траектория эта была прекрасна.