Первым не выдержал Витек. Не сводя с собаки взгляда, он вынул нож и, пригнувшись, шагнул к двери. И тут же у Раздолина зазвенело в ушах от дикого Витькиного крика: даже не зарычав, пес прыгнул на Витьку и подмял его под себя. Почти не чувствуя внезапно ставших ватными ног, Раздолин налег на дверь, дрожащими пальцами нащупал замок. Несколько секунд стоял на лестничной площадке, едва не оглохнув от тяжелого и частого стука в висках.
Через час, растолковав матери, что ей говорить на заводе, Раздолин помчался на ближайший вокзал и сел в первый подвернувшийся поезд, взяв билет до конечной станции.
Где только он не побывал за последние годы! Новосибирск и Братск, строительство научного городка и жилого поселка, леспромхоз под Кировом, нефтепромыслы Башкирии… Всюду Раздолина хорошо принимали, но уезжал он, обычно, не простившись с гостеприимными хозяевами. Надолго запомнится Володька и двум грузинам, не донесшим до сберкассы вырученные за фрукты деньги, и старику-кассиру леспромхоза, везшему зарплату рабочим отдаленного участка, и многим другим, на пути которых вставала ладно скроенная фигура «Доли» с глубоко заложенными в карманы брюк руками.
Но рассказ об этом — до особого случая. И не каждому доверит Раздолин факты своей короткой, но «содержательной» биографии. А сейчас он на мели. «Работать» становилось все труднее. Один за другим отходили в сторону напарники, изменяя воровскому призванию, и это не на шутку начинало тревожить Володьку: один ничего не сделаешь, того и гляди, зацапают.
— Эх, не так бы встретить старого друга, — задумчиво проговорил Володька, похлопывая по спине Звонцова. — Как ни говори, а с кем работал вместе, того не забудешь. Ну, ладно, в заведение сходим как-нибудь потом, это я тебе обещаю. Представляешь, Коля, подъезжает, ну, скажем, к «Метрополю» сверкающий лаком «ЗИЛ». Шофер выскакивает, открывает дверцу.
Николай ухмыльнулся и покосился на Звонцова. А тому и в самом деле показалось, что они не в старом, заваленном строительным мусором павильоне, а в залитом огнями громадном зале с мягкими диванами, обтянутыми белыми полотняными чехлами…
— Коля, — неожиданно прервал себя Раздолин, — сбегай еще, душа просит!
Увидев, что Звонцов полез было за деньгами, Раздолин пренебрежительно махнул рукой и протянул Николаю новенькую сторублевку.
— На это еще хватает.
Выпитая водка подействовала на Звонцова. Выпил он много, но голова совсем не кружилась — было хорошо и покойно. Куда-то ушло и забылось гнетущее чувство одиночества, обиды на заводских ребят, которым он оказался совсем не нужен. Теперь все будет иначе — с таким другом, как Володька, не пропадешь!
Дальнейшее Звонцов припоминал уже смутно. Они еще пили пиво, потом оказались на танцевальной площадке, где Николай встретил двух знакомых девчат. Петру было очень весело, он даже попытался танцевать с одной из девчонок, маленькой хохотушкой со старательно разрисованными тушью реденькими бровями.
Из парка они вышли последними, когда сторож собирался уже закрывать тяжелые чугунные ворота. На улице было пустынно, редкие фонари бросали тусклый свет на мостовую, освещая фигуры запоздалых прохожих. Сначала решили проводить Николая, жившего где-то неподалеку. Петра слегка поташнивало от выпитого, во рту набиралась тягучая слюна, которую он то и дело сплевывал. Прежнего веселья уже не чувствовалось. Дома, наверное, мать еще не спит, прислушиваясь к шагам в коридоре. Так поздно он домой еще никогда не возвращался.
— Что, герой? Опять приуныл? Брось, все это ерунда, правда, Коля?
— Ясное дело, — Николай нехотя улыбнулся.
Они взяли Звонцова под руки и свернули в переулок. По дороге Николай грубо толкнул плечом какого-то прохожего, тот ничего не сказал, но, пройдя несколько шагов, остановился и посмотрел им вслед, Раздолин рассмеялся.
— Вот человек, — кивнул он на приятеля, — так, вроде, тихий, мухи не обидит, а как выпьет, прямо сладу нет, обязательно к кому-нибудь привяжется.
— Люблю повеселиться, — пробурчал тот. — А как ты, Петро?
— Что ж, я непрочь, — Звонцов повел плечами. — В самом деле, попугать кого, что ли?
— Попробуй, — Раздолин оглянулся. — Вон, какая-то баба идет. Ты пойди спроси — часы есть? Вот потеха будет, а, Коля?
— Ага, — Николай засунул руки в карманы, — Она, конечно, обомрет, станет часы снимать, а мы пойдем, извинимся: дескать, вы не поняли, нам бы узнать, сколько время.
— Ну, валяй, — Раздолин толкнул Звонцова навстречу медленно приближавшейся женщине и отошел в сторону.
Па вид женщине было лет под пятьдесят. Темный, уже не новый плащ подчеркивал усталость опущенных плеч. В одной руке у женщины был сверток, обвязанный бечевкой, в другой она держала потертую кожаную сумку. На минутку Звонцов заколебался: уж слишком неподходящим представилось ему намеченное развлечение при виде этого усталого, пожилого человека. Потом оглянулся на Раздолина с Николаем, стоявших поодаль. Подумают еще, что струсил…