Боярин Елович указал на воинов, которые роптали возле костров.
– Вот их мы и приведём к князю Святополку. С ними нас любой князь примет!
– Может, так даже лучше, боярин, – отозвался Талец, – сейчас медлить нельзя.
Талец подошёл к костру, у которого собрались около тридцати воинов. Днём стояла жара, а вот ночью привыкшим к теплу людям было холодно.
Воины расступились, давая боярам пройти к огню. Люди их хорошо знали. Ближники покойного князя были уважаемы в дружине.
– Воины, – громко произнёс боярин Талец, – посмотрите на вон тот шатёр. Там в нём плачет сын князя Владимира. Я думаю, что его отец на небе плюёт на него, так как истинный его наследник, не дрогнув, пошёл бы в бой, но кажется мне, что князь Борис лишь внешне похож на него, а по духу не его сын. Истинный сын Владимира – князь Святополк! Он не жаден, он храбр, он силён. С таким князем мы быстро стяжаем славу. Может, он и называет себя сыном Ярополка, но я скажу вам точно только одно – он внук Святослава Неистового и рядом с ним мы вновь будем стоять под стенами Царьграда!
Воинам понравилась речь боярина. Послушать ближника князя Владимира подходили всё новые и новые люди.
Боярин Елович, понимая, что если и дальше молчать, то потом Талец скажет, что именно он привёл дружину в Киев, тоже обратился к дружинникам.
– Борис слаб духом. Ему бы удалиться от мира в монастыре, а не править нами. Мы народ воинов и не хотим служить монаху. Святополк – вот истинный государь! Какая разница, по какому обряду молиться Богу? – продолжал Елович. – Хитрые греки обманули нашего князя Владимира и крестили его по своему обряду, боясь, что мы сокрушим их царство. Святополк сможет это сделать! Мы больше не будем связаны по рукам и ногам одной верой.
– Ты, кажется, забыл, боярин, – перебил Еловича воевода Ляшко, который, услышав голоса и увидев, что воины собрались и слушают старых ближников Владимира, подошёл к ним, – что у князя Владимира не два сына. Почему ты хочешь вести людей в Киев служить Святополку, когда можно взять его на щит под рукой у Ярослава Хромого?
На самом деле всё было достаточно просто. У бояр в Киеве были срублены терема и нажито немало богатств. Им было не с руки, чтобы город был разграблен кем бы то ни было. Пусть лучше огню будет предан весь мир, но Киев останется нетронутым.
– А потому, что Ярослав Хромой жаден! Он даже отцу отказался платить – думаете, он вас уважит? Да как бы не так, – закричал Талец, – у него своя новгородская дружина, а у Святополка только вы. С ним мы всю Русь подчиним. Увидите, мы будем поить своих коней в Царстве Греческом. Ярослав же верит, что Христа можно почитать только как велят греки, и, значит, он не дерзнёт пойти на Царьград! Не дерзнёт!
Князь Борис вышел из своего шатра и увидел, как по всему лагерю раздаются крики. Видимо, он переоценил верность людей своего отца. Рядом с ним находился Георгий, который тоже смотрел на всё это с испугом.
– Князь, возьмём самых быстрых коней и покинем стан! Поскачем в Ростов, твой удел! Святополк, увидев твою покорность, не тронет тебя.
– Нет. Воины кричат, но они все христиане и клялись в верности моему отцу, а отец передал их мне. Завтра все утихнут. Идём спать, Георгий. Завтра утром всё станет, как было прежде.
Глава 4
Во времён Рюрика князья жили не в самом Новгороде, а в Городище. Князь Ярослав Владимирович построил свой двор на Торговой стороне славного города. Ярославу было столько же лет, сколько и Святополку, то есть тридцать шесть. Когда он узнал, что его отец решил сделать своим наследником князя Бориса Ростовского, то вознегодовал и перестал платить положенный Новгороду урок в две тысячи гривен.
По сути, это означало войну с отцом, но хромой князь не сильно этого боялся, так как пригласил в Новгород варягов, которые, безусловно, всегда были рады посражаться за золото и серебро.
Четыре тысячи варягов, прибывших в Новгород, сильно меняли положение дел и делали силы Ярослава практически равными силам киевской дружины. Правда, другие сыновья Владимира могли поддержать отца и тогда чаша весов наклонилась бы в сторону Киева, но князь Ярослав надеялся как раз на обратное. Не он один был возмущён тем, что отец хочет передать после своей смерти власть Ростовскому князю Борису, отдав ему командование над дружиной.
Князь Ярослав и ярл Кнуд, который привёл варягов, стояли на крыльце княжеских палат.
– Хороша ты себе дворь возвёл, – сказал ярл Кнуд, – богаты живёшь, князь!
Ярослав скрыл улыбку, слушая речь ярла. Впрочем, на душе у князя Ярослава было неспокойно, так как он как никто другой знал, что варяги люди хищные и если чего захотят забрать, то будут лить за это кровь.