– Ты вообще-то соображаешь, что предлагаешь? – Артемьев вытаращился с испугом, а на его лице начали попеременно пробегать выражения решимости и растерянности, – это же приоритет Правительства и Роскосмоса… Хотя…
– Вам ли, Сергей Иванович, пугаться с вашим то тягачом-президентом. Поверьте, это единственный выход, причём несопоставимый и по стоимости, и по последствиям глобальной войны. Всё просто, красиво и элементарно.
– Твоя простота хуже воровства. Ты, Павел, законченный авантюрист и проходимец, мой мучитель, гений, раздолбай и любимец. Сперва так настроение поднял, думал вспорхну, а теперь остались только головная боль, булыжник на душе и мутная перспектива. Ты пойми, президент, президентом, но этих деятелей на самом верху не пронять нашей логической аргументацией, потребуется использовать всю свою хитрожопость, чтобы зацепить их на интерес, – профессор сердито плюхнулся в кресло. – Ладно, проехали. Это я ворчу по-стариковски, спасибо тебе, Павлик, не подвёл. Я знал, что выход найдётся. М-м-да. – Он задумчиво поскрёб лоб.
Немного посидев в офисе, я отправился домой задабривать жёнушку. Подъехав к коттеджу, я заметил прохаживающегося по палисаднику Марка.
– Здорово, Бор… тоесть Павел. Или лучше – Бор?
– Хоть горшком назови, только в печку не суй.
– Мудрёно загнул. Поговорить с тобой хотел. Ты как?
– Легко. Пошли, Лара нас покормит, а потом мы в кабинете и пошепчемся.
Слегка перекусив, мы с Марком взяли в холодильнике по паре банок пива и засели в кабинете. Марк долго вертел запотевшую банку, потом её отставил, так и не открыв
– Холодно мне стало, Паша. И дом шикарный и полный фарш в нём, а бывать там неохота. Скорее куда-нибудь за кромку что ли. А может быть, мне с Лео надо было остаться?
– Не болтай ерунды. Ты нужен здесь. Ты нам всем нужен. Скоро начнутся большие дела, так что будь готов. А что касается холода, не холод это – одиночество. Жениться тебе надо, причём срочно.
– Легко сказать. Знал бы ты, сколько на том поприще надежд похоронено. Оглянусь, а позади одни кресты. На ком жениться то? Нынешняя женщина тебя зовёт: любимый, иди водку пить, а ты ей в ответ: любимая, не могу, я ещё полы не домыл.
– Ты, Аркадий, не кипишись. Решим вопрос, не сомневайся. Лара поможет, местный женсовет потихоньку подключим. А я лично прослежу, чтобы не подсунули лишь бы кого. А хочешь, конкурс устроим «мисс Лукоморье»?
– Смеёшься? – проговорил он укоризненно.
– Ничуть. Ты мне верь. Я точно знаю, что будет тебе, дружище, и уютное тепло, и беззаботное счастье, и всё, как у людей. И очень, очень скоро. И может быть твоё нынешнее разочарование в женщинах – это промысел судьбы?
– Твои слова да богу бы в уши, – и он махнул рукой.
Нынешний Марк в отличие от прежнего балагура, конечно, непроходимый скептик, но мне показалось, что он ушёл с надеждой в глазах. В тот же вечер мы с Ларой перетасовали несколько решений этой заковыристой задачки, и для начала решили остановиться на большом девичьем конкурсе доброты, ума и красоты.
На другой день, подъезжая к Центру, я увидел у входа Евгения Поддубного. Припарковался и направился к корреспонденту. Ничего не скажешь, молодец! Прошло то всего ничего, как они перебрались в Лукоморье, а на его загорелом лице с едва заметными лучиками морщин напрочь исчезла растерянность. А коли глаза загорелись, значит, у тараканов в его голове начался праздник. В голосе Поддубного опять зазвучал неукротимый энтузиазм, а взгляд профессионала заскользил, будто видоискатель камеры.
– Здравствуйте, Павел Сергеевич, не возражаете против пары слов?
– Ну, что вы. Вовсе нет. С вами всегда интересно беседовать. Репутация у вас хорошая, да и в деле я вас я видел. Так о чём разговор?
– Хотел поблагодарить. Вчера студийное оборудование завезли. Если бы видели, что за оборудование! Это даже не фантастика, а нечто большее. Не уверен, что в Москве такое имеется. Мои люди уже набирают штат. Если всё срастётся, то через месяц начнём вещание.