Сколько ни бывал у них в доме — вечно все орут, все жуют, все подкалывают друг друга и ржут. Живой смех, тепло. И неимоверно вкусная еда тети Ани.
Раньше семья Жоры тоже жила в Ростове, куда Денис с матерью переехали из Волгодонска после смерти отца. А потом, примерно лет шесть назад, когда Жорка начал подниматься на своих автосервисах, купил дом в Минводах, там и климат лучше, да и родственники отца жили там кучно. Можно сказать, диаспора.
Мама у Жоры была родом с Кубани, тоже из большой семьи. Дебелая, красивая, с русой косой, с голубыми глазами. Как умел шутить его отец, мечта любого мужика кавказской национальности. Он ее ревновал даже сейчас, но скорее в шутку. Чем всегда вызывал у женщины озорной смех. А дети у них вышли все светлокожие и светлоглазые, на мать похожие, один Жорка темноволосый. Собственно, там, на Кубани, у Жоры тоже было полно родственников. Дядья, тетки, двоюродные, троюродные, семиюродные. Богато, одним словом.
Денис ему по-доброму завидовал. Потому что они с мамой жили вдвоем, отец рано умер, он еще в школе учился. А остальные родственники разбросаны по всей России. Так что в его представлении, у Жоры была просто идеальная семья, хоть и сильно доставучая.
Невесту друга Ингу Дэн никогда не видел, но знал, что она из местных. И со слов Жоры выходило, что тоже из большой семьи с кучей родственников.
И вот с ними со всеми теперь предстояло познакомиться. Честно говоря, этот момент вызывал в нем легкий ужас, потому что запомнить всех с первого раза казалось задачей не из простых. Да еще и тетя Аня все грозилась подыскать ему невесту…
Не то, чтобы он очень этого боялся, но, в общем, веселые предстояли деньки.
Глава 3
— Мама, я не хочу это одевать! — голос Ники дрожал от возмущения.
В руках она держала пышное розовое платье, напоминавшее розочку на торте. В ее представлении надеть нечто подобное было равносильно тому, чтобы покрыть себя несмываемым позором. Ничего удивительного, девочка предпочитала брутальный подростковый стиль, и всячески старалась скрыть начавшую проявляться женственность.
— Вероника… — пробормотала Наташа, которой эти возмущенные вопли мешали завершить тонкую процедуру, — На свадьбу твоего дяди Жоры ты оденешься как положено. И прекрати мне мешать… Тьфу…!
Линза с черной роговицей никак не хотела вставляться в глаз как положено. Наташа скривилась от неприятного ощущения и зашипела, прижимая руку к правому веку.
— Ма… Что с тобой? — тут же подбежала к ней встревоженная девочка.
— Ничего, просто дай спокойно…
Линза наконец была водворена в глаз, она проморгалась, убедившись, что ничего не беспокоит, и воззрилась на дочь.
— Что? Почему нельзя одеть традиционное платье на традиционную свадьбу? Все будут так одеты, ты в своих шипах и заклепках будешь как белая ворона. Мы же с тобой подружки невесты. Не забывай, что тетя Инга моя коллега и подруга.
— Мама, я ненавижу это! — она покосилась в сторону платья, воздушным ворохом лежавшее на кровати.
Девочка даже захныкала от искреннего огорчения. Потом ей в голову пришла спасительная мысль:
— Тогда… Ма, я под него одену… — и взглянула на свои черные тракторные ботинки, носы которых были увенчаны металлическими пластинами с шипами.
— Нет, — мать была холодна. — Оденешь туфли. Розовые. И прическу сделаешь.
— А ты?!! — взвилась девчонка, задетая до глубины своей бунтарской подростковой души. — Ты почему не одеваешь розовое?!
— Я? — пожала плечами Наташа, подкрашивая ресницы. — К моему мрачному образу оно не подходит, поэтому я надеваю черное.
— Мне тоже это розовое суфле не подходит! — возмущенно вопила Вероника. — Ну ма!
Потом вдруг затихла и сказала серьезно:
— Если я и одену это, — пренебрежительный жест в сторону платья. — То тоже черное. Ма… Или я не знаю, что сделаю!
— Да знаю я, что ты сделаешь, — проговорила Наташа, предчувствуя очередной скандал. Но мысль дочери ей понравилась.
— Ладно, будет тебе черное.
— Ааааа!!! Ессссс!!!! Дааа!!! — Ника знала, как своего добиться.
— Но за это ты, Вероника, будешь вести себя как шелковая, поняла? — мать тоже знала, как привести ее в повиновение.
Вероника надулась и буркнула:
— Поняла.
Потом она снова оживилась, потому что черного бального платья в гардеробе у двенадцатилетней девочки еще не было. К тому же, таких платьев, какое она себе представляла, и в продаже не видела. Это означало только одно. Большой, хороший и продуктивный шопинг.