После удара кулака Конради председательствующий прервал заседание депутатов городского собрания. В тот же вечер Конради в сердцах заявил, что он с удовольствием помочился бы на надгробный камень Паули. В свете описанных событий довольно кровожадно выглядит озвученная накануне вечером в узком кругу шутка бургомистра Дитриха Функе (ХДС) о том, что лучше всего было бы привязать самым невыносимым спорщикам о строительстве трассы В-8 бетонную глыбу к ногам и утопить в Браубахском пруду. Так или иначе, но дело продвигается, и мы будем информировать вас обо всех событиях».
— Паули приобрел много врагов, — громко подытожил Боденштайн. — Начиная с директора зоопарка, своих соседей и заканчивая депутатами городского собрания Келькхайма.
— Не забывайте о его бывшей жене, — добавила Пия.
— И мяснике Конради, — закончила Катрин Фахингер.
— В чем там дело с этой трассой В-8? — поигрывая от скуки шариковой ручкой, спросил Франк Бенке.
Он родился в Заксенхаузене и все, что находилось за пределами Франкфурта, считал глубокой провинцией. Остерман в двух словах обрисовал проблемы, связанные с В-8, которые уже около тридцати лет будоражили умы и сердца жителей Келькхайма. В 1979 году молодежь из Келькхайма и Кенигштайна разбила палаточный городок у Красной мельницы в долине Лидербаха, прямо на построенной для трассы дамбе, и жила там почти два года. Паули был в числе оккупировавших дамбу. Позднее он стал одним из учредителей Независимого списка Келькхайма (НСК) и с тех пор всегда придерживался жесткой оппозиционной политики. После очистки дамбы от палаток в мае 1981-го не было ничего слышно о строительстве дороги, которая оканчивалась в Келькхайм-Хорнау. Новый аргумент, что нужно разгрузить узкое место в деловом районе, где постоянно образуются транспортные пробки, вновь оживил затихшую было дискуссию о строительстве трассы.
— Пару дней назад защитники природы из Келькхайма и Кенигштайна передали в администрацию президента две тысячи подписей, собранных против строительства новой дороги. — Остерман владел исчерпывающей информацией. — В мэриях Келькхайма и Кенигштайна была выставлена проектная документация строительства дороги, чтобы горожане могли с ней ознакомиться, высказать замечания или опротестовать. Звучали справедливые упреки, что документация выставлялась для ознакомления исключительно во время пасхальных каникул, причем в мэрии Кенигштайна сугубо внутри офисных кабинетов, где невозможно с ней подробно ознакомиться.
— Давай ближе к делу! — нетерпеливо попросил Бенке. — В результате дорогу будут строить или нет?
— Вот тут-то мы и видим, что Паули зашел довольно далеко. — Остерман откашлялся. — В последний понедельник он разместил на своем сайте «Келькхаймский манифест» некий памфлет, где утверждает, что контора Бока при расчете прогнозируемого транспортного потока намеренно не учла данные автоматического счетчика трафика около кладбища Кенигштайна. Кроме того, в заключении не было упомянуто, что деловая часть Кенигштайна уже реконструируется, что значительно разгрузит транспортные пути.
Остерман полистал свои записи.
— А еще у Паули будто бы есть письменные доказательства тайного соглашения между городом, Гессенским управлением дорожного строительства, министерством дорожного строительства в Берлине и агентством Бока.
Боденштайн слушал молча. В общем и целом обстоятельства, связанные со строительством шоссе, были ему известны. Новыми оказались сомнительные экспертные заключения и явные родственные связи заинтересованных лиц. А потому вполне возможно предположить, что подоплекой смерти Паули явились личные мотивы некоторых участников проекта строительства трассы. Могла ли его смерть быть связана с тем, что он раскрыл преступный сговор и незаконное соглашение?
Бургомистр Дитрих Функе принял Боденштайна и Пию с привычным радушием опытного местного политика и проводил их в переговорную своего большого офиса.
— Пожалуйста, располагайтесь! — сказал он, дружелюбно улыбаясь. — Что привело ко мне сотрудников уголовного розыска?
— Вчера утром было найдено тело Ганса Ульриха Паули, — без околичностей начал Боденштайн и увидел, как с лица бургомистра исчезла улыбка, сменившись выражением растерянности и потрясения. — У нас есть основания полагать, что смерть его была насильственной.
— Это ужасно, — покачал головой Функе.
— Мы слышали, что на вечернем заседании в понедельник произошел скандал, — продолжал Боденштайн.
— Да, об этом даже написано в сегодняшней газете. — Мэр не пытался затушевать инцидент. — Ни я, ни Паули уже не испытывали особенных эмоций в таких случаях. Я был, так сказать, его любимым врагом. Это началось двадцать пять лет назад, когда Паули и еще несколько парней разбили свой знаменитый лагерь на дамбе. Тогда я был уверен, что они долго не продержатся и зима заставит их сдаться.
Функе снял очки и потер глаза.
— Оглядываясь назад, я понимаю, что мое тогдашнее отношение и реакция только еще больше утверждали их в решимости продержаться. Позже они основали НСК и завоевали на местных выборах 11,8 процента голосов. С тех пор Паули постоянный депутат городского совета и всегда озабочен тем, как осложнить мне жизнь.
Мэр опять водрузил очки себе на нос и улыбнулся, как большая добродушная лягушка из детской книжки.
— В понедельник речь шла о планах строительства В-8, — продолжал он. — Центральные власти земли Гессен занимаются программой развития региона, а мы — города Келькхайм и Кенигштайн — предоставляем им необходимые данные, факты и цифры. Независимая частная консалтинговая фирма составила подробный отчет об ожидаемом сокращении уровня шума, загрязнения окружающей среды и разгрузки транспортного потока в центральных районах города. Новая дорога значительно облегчит дорожную обстановку.
— Но на веб-сайте Паули все изложено совершенно иначе, — сказала Пия.
— Конечно, ради новой дороги придется пожертвовать несколькими прекрасными прогулочными маршрутами и реликтовыми деревьями, — ответил бургомистр. — Но необходимо оценить соотношение между нуждами десятков тысяч жителей Заднего Таунуса, потерями жителей наших городов и ущербом природе. Паули предпочитал спорить.
— Он обвинил членов городского магистрата в коррупции и преследовании собственных корыстных интересов. — Пия мило улыбнулась. — Кроме того, он даже назвал вас вместе с другими «мафией Переднего Таунуса».
— Да, действительно, в подобном тоне он ругался и в понедельник, — подтвердил Функе и вздохнул. — Паули любил переходить на личности и был весьма субъективен, но за долгие годы мы к этому уже привыкли. Слова «коррумпированный» и «мафиозный» он употреблял часто.