Он потерял счет времени, то приходя в себя, то вновь погружаясь в тяжелое забытье. Раненое плечо ломило от боли, горло пылало огнем, требуя хотя бы глотка воды, и когда на губы внезапно упали прохладные капли, Робин подумал, что у него начался бред. С трудом открыв глаза, он увидел Гиту – молодую женщину лет двадцати, одну из служанок Веардруна. Опустившись возле Робина на колени, она с усилием приподняла его голову и приставила к губам кружку с водой.
– Как ты здесь очутилась?! – хрипло спросил Робин, жадно глотая воду и чувствуя, как вместе с живительной влагой возвращаются силы.
– Уговорила караульных пустить, – улыбнулась Гита и ласково провела ладонью по щеке Робина. – Снимать с вас веревки и перевязывать запретили, но напоить позволили.
– И как тебе удалось их уговорить? – настороженно спросил Робин. Заметив соломинки в растрепанных волосах Гиты и не затянутую на груди шнуровку платья, он догадался сам и шумно вздохнул: – Право же, Гита!
– Глупости, мой лорд! – ворчливо ответила она, вновь наливая воду из кувшина и поднося полную кружку Робину. – Тоже мне богатство! Зато к вам пустили. Но, скажу я вам, – по ее губам пробежала пренебрежительная усмешка, и Гита понизила голос до шепота, – пусть им удалось захватить Веардрун с помощью поганого сэра Эльфрида, а как мужчина никто из них не стоит и мизинца ни вашей светлости, ни лорда Уильяма!
Как ни тяжело было на душе у Робина, услышав признание Гиты, он расхохотался.
– Гита, ты что, умудрялась оказывать расположение и мне, и Виллу?!
– Да, мой лорд! – улыбнулась Гита, довольная, что ее граф вновь стал походить на самого себя искрящейся синью глаз и лукавой улыбкой, заигравшей в уголках рта. – Скажу больше: с тех пор как вы, а потом и лорд Уильям обратили на меня благосклонные взгляды, я думать забыла о прочих мужчинах в Веардруне. Вот только так и не успела решить, кто же из вас лучше!
– А различие есть? – фыркнул Робин, расплескав воду.
– Конечно, – подхватила Гита, лишь бы он продолжал улыбаться. – Оно уже в том, как вы приглашаете провести с вами ночь. Вы, например, обнимаете за стан, целуете в висок и смотрите таким веселым и вопросительным взглядом, что вам невозможно отказать. А лорд Уильям идет мимо, вдруг останавливается и, не повернув головы, молча протягивает руку, ждет, пока я не вложу в нее свою, и лишь потом удостаивает взглядом и ласково усмехается.
Робин окончательно развеселился и, подтянувшись на локтях, сел, привалившись спиной к сложенным мешкам.
– Лорд Робин, могу я хоть чем-то помочь вам? – совсем тихо спросила Гита, низко пригнувшись к нему. – Я все сделаю для вас. Скажите только словечко!
Попросить развязать ему руки? А что потом? Раненый и безоружный, он недалеко уйдет от амбара, а Гиту убьют. Открыть ей убежище сестры? Если не сумеет вывести девочку из замка, то хотя бы принесет еду и воду. Но ее могут выследить. Лучше всего отправить Гиту к Виллу, с предупреждением и близко не подходить к Веардруну. Но тогда придется сказать ей, где Вилл. А если ее подвергнут пыткам? В себе Робин был уверен, но только в себе. Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове, и он, улыбнувшись Гите, чуть слышно сказал:
– Ты уже помогла мне. Ни о чем большем я просить тебя не могу и не стану.
Она хотела возразить, но в это мгновение дверь амбара открылась и на пороге замаячил темный силуэт ноттингемского ратника.
– Хватит, женщина! Сколько он может пить? Идем, еще нашлись охотники повалять тебя на соломе.
Лицо Гиты приняло гневное и обреченное выражение, Робин скрипнул зубами, жалея Гиту и не зная, как ей помочь.
– Идем же! – настойчиво повторил ратник, помня приказ шерифа и не сходя с порога.
Робин тоже вспомнил о нем и, усмехнувшись, громко сказал:
– Останься. Они не смогут забрать тебя отсюда, не нарушив приказ своего господина.
Гита с надеждой посмотрела на Робина и, заметив насмешливую уверенность в его глазах, осталась сидеть возле Робина. Но и ратник не оказался простаком.
– Приказы исполняются ровно так, как даются. Караульным сюда входить нельзя, а тем, кто сейчас не в карауле, кто запретит? Сэр Рейнолд спит. Так что выбирай, женщина. Моим товарищам все равно, где развлекаться с тобой: на сеновале или здесь, на глазах у твоего графа.
– Нет, такому позору не бывать! – решительно воскликнула Гита.
Она хотела поцеловать Робина на прощание, но посчитала свои губы оскверненными ноттингемскими ратниками и осенила Робина крестным знамением.