Братья одновременно расслышали неясный приближающийся топот копыт и едва различимые голоса. Каждый взял в руки лук, положил на тетиву стрелу и занял позицию, удобную для стрельбы. Раздался условный свист, и Вилл тут же расслабился, убирая лук и стрелу в колчан.
– Смена прибыла!
Шорох осыпающейся по стволу коры – и над помостом показалась голова молодого стрелка. Окинув Робина и Вилла удивленным взглядом, он расхохотался:
– Ба! Мы собирались сменить Бранда и Мача, а дозор несут не кто-нибудь, а сам лорд Шервуда и неустрашимый Вилл Скарлет!
– И тебе доброго вечера, Хьюберт, – усмехнулся Робин.
– Жаль, что никто из чужих по нелепой случайности не попытался проехать или пройти мимо вас! Вот бы он пожалел о своей опрометчивости! – продолжал веселиться Хьюберт, подтягиваясь на руках, чтобы забраться на помост.
Сапог Вилла уперся ему в грудь.
– Еще одна шутка, острослов, и я спихну тебя с дерева, – предупредил Вилл.
Хьюберт вскинул руки в знак того, что сдается, и едва не свалился, если бы Робин не успел поймать его за шиворот. Вилл закрыл горлышко фляги и убрал ее в сумку с припасами.
– Нам с Диконом что-нибудь осталось или вы обрекли нас на жажду? – не смог удержаться Хьюберт, из предосторожности устроившись поодаль от Вилла.
– Скоро выпадет роса – вот и найдешь, чем смочить губы, – ответил Вилл.
Братья спустились с помоста на землю, встретив внизу другого стрелка, который поджидал своей очереди лезть на дерево: помост мог не выдержать четверых.
– Вперед, Дик! – подбодрил его Вилл. – И не вздумайте спать!
– Что мы – сами себе враги? – буркнул Дикон.
– Непременно проверю, – пообещал Вилл.
Сверху раздался огорченный голос Хьюберта:
– Эх! А мы решили, что раз вы оба уже здесь побывали, то нас минует ночная проверка!
– Даже не надейся, – заверил его Вилл и спросил Дикона: – Где Алан?
– Ждет тебя там, где ты ему приказал, – ответил Дикон и стал карабкаться вверх.
Вилл наблюдал за ним, недовольно морщась:
– Меньше шума, парень! Ты же не медведь. Бери пример со своего дружка – под ногой Хьюберта ни один сучок не хрупнул, а ты дышишь так, что тебя на Ноттингемской дороге слышно!
Забрав из укрытия лошадей, Робин и Вилл поехали вглубь леса, оставив дозорный пост позади.
– Вилл, сегодня все-таки мой черед, – напомнил Робин.
– Поскольку я сам пожелал нарушить очередность проверки постов, ты мне ничем не обязан. Отправляйся домой, Робин, – сказал в ответ Вилл и внезапно улыбнулся – тепло и очень нежно. – Она ведь знает, что я еду по Шервуду этой ночью вместо тебя. Конечно, обрадовалась и сейчас ждет твоего возвращения. Не огорчай ее, Робин! Пусть это право останется моим. Я сильно задел ее, а если она и тебя не дождется…
Братья доехали до развилки, возле которой их ждал Алан, сопровождавший Вилла в объезде постов, и еще пять стрелков. Робин бросил на Вилла вопросительный взгляд, и тот, улыбнувшись не менее обворожительно, чем умел улыбаться Робин, пояснил:
– А это твоя охрана, братец!
Робин поморщился, но не стал спорить. Он и сам прекрасно понимал, что, объявив всему Шервуду о предателе, стал главной целью прислужника Гая. Но опасался он не за себя – безопасность Марианны заботила его больше собственной. Слишком страстно Гай желал заполучить ее в жены, чтобы не постараться отомстить ей снова за то, что она подарила сердце другому – и не кому-нибудь, а лорду Шервуда. Нанеся удар по Робину, Гай не обезглавит Шервуд, как считали все стрелки, – на место брата заступит Вилл. А вот если он доберется до Марианны, то поразит Робина в самое сердце, что для Гая будет куда отраднее, чем просто убить заклятого недруга.
Простившись с Виллом и Аланом, Робин в сопровождении охранявших его стрелков направился по тропинке, бежавшей в направлении дома, куда он приехал, когда вечерние сумерки успели смениться ночной темнотой.
Она не встретила его у коновязи, и в трапезной ее тоже не было. Ставя перед Робином блюдо с ужином, Кэтрин смущенно сказала:
– А Марианна спит, почти час как уснула.
В голосе Кэтрин звучало искреннее удивление внезапной сонливостью подруги, не дождавшейся возвращения лорда Шервуда, да еще не в самую позднюю пору. Но в отличие от жены Джона Робин не был удивлен тем, что Марианна уснула так рано, и улыбнулся незаметно для Кэтрин. Поразительным было иное. Великолепная целительница, Марианна по малейшему неловкому движению угадывала, кто из стрелков получил рану, и уводила того в аптечную комнату для осмотра и перевязки, не слушая никаких возражений и уверений, что рана легкая и не стоит забот. И при всех своих знаниях и наблюдательности она совершенно не замечала, что происходит с ней самой. Когда они были на празднике в Рэтфорде, он даже навел разговор на ее самочувствие, ожидая, что она наконец обо всем догадается. По какой еще причине у нее начала постоянно кружиться голова, если прежде никогда не кружилась? «От счастья», – ответила Марианна. Ну что тут скажешь в ответ?