Вилл одним глотком допил эль и поднялся из-за стола. Он не верил в смерть Робина, а кроме того, оставалась сестра, о которой следует позаботиться. Он услышал все, что хотел, пора продолжить путь.
Пока он молча сидел за столом, на него никто не обратил внимания: новостей не рассказывает, в разговор не вступает, пьет себе эль и пьет. Но едва Вилл, подхватив через руку полу длинного плаща, стремительно пошел к двери, как голоса невольно умолкли, а глаза так и впились ему в спину. Фамильная стать и черты лица с головой выдавали в нем Рочестера. Графа Альрика многим доводилось видеть собственными глазами, и в Вилле узнали одного из сыновей графа, догадались, который это из двух.
Удивившись, что вдруг стало тихо, Вилл на миг обернулся, скользнул по людям быстрым взглядом никого не видящих глаз и вышел за порог, захлопнув за собой дверь.
– Это же… – ошеломленно выдохнул один из посетителей постоялого двора, но ему не дали договорить, оборвав на полуслове.
– Молчи, если не хочешь беды и лорду Уильяму!
К следующей придорожной гостинице Вилл подъехал уже в глубокой темноте. Он был готов ехать и дальше: ночь не казалась ему помехой. Но жеребец устал и шумно вздыхал, настоятельно требуя отдыха. Обиходив коня и проследив, чтобы его кормушка была полна размолотого зерна, Вилл, не задерживаясь в общей трапезной, спросил себе комнату для ночлега и, получив просимое, бросился на кровать, сняв с себя только плащ. Сон не шел. Закинув руки за голову, Вилл смотрел в потолок и напряженно думал: что же могло случиться? Кто и зачем поднял руку на отца? Как мог пасть Веардрун, который нельзя захватить, словно обычный замок? Почему шериф Ноттингемшира вообще осмелился штурмовать резиденцию Рочестеров? Услышанные новости, разговоры, обрывки фраз, недомолвки выстраивались в голове Вилла в ряд, который приводил к единственному выводу. Мать права: это истребление всего рода Рочестеров. Тщательно продуманное, очевидно, замышленное задолго до того, как удар был нанесен. Поразительная наглость действий сэра Рейнолда могла быть оправдана только одним: за шерифом Ноттингемшира угадывалась тень самого короля. Но чем отец мог разгневать короля Генриха, Вилл понять не мог, как ни пытался.
Он впервые пожалел, что, поссорившись с отцом, лишил себя возможности стать признанным сыном графа Альрика, получить равные с Робином права на имя и герб Рочестеров, а с ними и посвящение в рыцарское звание. Пожалел не из гордости, а потому, что теперь ему будет труднее заместить брата, если Робин погиб. Но заступить на место Робина и заявить о правах на все, что принадлежит Рочестерам, включая титул графа Хантингтона, придется. Вилл, как бы его в том ни подозревали многие, кроме отца и брата, никогда не хотел оказаться наследником графа Альрика. Наблюдая за отцом все годы, что он провел рядом с ним, Вилл уяснил, какая это тяжесть – графский венец! Не жизнь, а непрерывное служение, сопряженное с постоянной заботой о тех, над кем имеешь власть. Виллу не то чтобы графский титул был не по силам, он попросту не желал его, как лошадь не желает чрезмерно тяжкой ноши. Но теперь желания Вилла не имели значения. Это его долг перед отцом и братом – не дать Рочестерам впасть в забвение и лишить врагов права торжествовать. Если бы Робин все-таки был жив!
Заставив себя не думать об отце и помнить только о Робине и Клэренс, Вилл забылся сном, но открыл глаза с первыми лучами солнца. Быстро покончив с умыванием, бритьем и прочими утренними надобностями, он спустился в трапезную. Из-за тревоги он не чувствовал голода, но понимал, что должен поесть, если не хочет свалиться с ног. Попросив на завтрак пшеничную кашу и кружку молока, он сел за стол. В трапезной было уже довольно много людей. Они ели, пили сидр и эль и разговаривали. Все разговоры сводились к тому, что Вилл уже слышал накануне днем. Но вдруг до него донеслось нечто новое.
– Вот все твердят: молодой граф тоже убит. Но послушайте, что я вам скажу! Вчера вечером в Мэнсфилд приезжал посыльный шерифа и объявил о награде, которая назначена за поимку юноши семнадцати лет. И как же описали этого юношу? Ростом высок, сложения статного, волосы темные, глаза синие. Я не однажды видел молодого Рочестера и первым делом подумал о нем. Да и награда слишком высока, если бы шериф разыскивал простого бродягу!
Забыв о еде, Вилл слушал, боясь пропустить хотя бы слово.
– Не может быть?! – пролетел по трапезной общий радостный вздох. – Выходит, граф Роберт жив?!
– Выходит так. Но слуги шерифа ищут его только что не с собаками, и если найдут!..