Подходя к дому, Джина окинула его взглядом. Шторы в спальне Софи были задернуты. Джина представила себе бедную Софи, свернувшуюся на постели в обнимку с букетом цветов. Бедное дитя! Удар за ударом. И скоро будет еще один. Джина подскочила к воротам, отперла их и бросилась к двери на кухню, когда первые капельки дождя уже полетели с неба.
Она скинула туфли и побежала наверх.
— Софи! — позвала она, задирая юбку повыше. — Софи! Я дома! Софи!
Наконец Джина добралась до ее комнаты. Закрыто, музыки не слышно. Она распахнула дверь.
— Родная…
В комнате было как-то особенно пусто. Ни Софи, ни подушек, ни картинок на стенах. Кровать гладко заправлена, точно в гостинице, на столе подозрительный порядок.
— Софи! — вновь позвала Джина.
Она открыла шкаф. Одежда висела на месте, над грудой шарфов, старых свитеров и разной обуви. Джина осмотрелась. Фотографии тоже здесь, зато нет расчески и плейера.
Она вышла из комнаты. В коридоре была куча коробок — Софи собрала их задолго до переезда и грядущего вторжения семьи Пью. Джина взяла бегемота, посмотрела на него и прижалась щекой к зеленой плюшевой морде. Софи наверняка пошла в «Би-Хаус». Куда же еще? Джину расстраивало и немного злило, что в трудную минуту дочь всегда бежала к Вудам. Она медленно спустилась в свою комнату, досчитала до десяти и подошла к телефону.
Затаила дыхание. Трубку взяла Хилари.
— «Би-Хаус», добрый день.
— Хилари…
— Да?
— Это Джина.
Молчание.
— Что тебе нужно?
— Я хотела… поговорить с Софи.
— Ее тут нет, — ответила Хилари. — Сегодня у нее выходной. Похороны же.
— По-моему, она у вас. Может, с мальчиками? Ее нет дома, и на похороны она так и не пришла.
— Сейчас посмотрю, подожди.
Хилари с резким стуком положила трубку на стол, и Джина услышала ее удаляющиеся шаги. Затем открылась дверь и донесся ее голос. Снова шаги, в другом направлении. Тишина. Наконец Хилари вернулась к телефону.
— Никто ее не видел. Я пошлю Гаса в сад, поискать ее.
— О Боже… — выдавила Джина. — Ее комната кажется такой пустой… Как будто она ушла. Совсем. Куда же она подевалась?
— Да просто гуляет. Она разумная девочка…
— Пожалуйста, позвони мне, — взмолилась Джина дрожащим голосом. — Позвони, если найдешь ее!
Снова молчание.
— Конечно, — тихо ответила Хилари и положила трубку.
Гас вернулся на каменную стену, под ветви тиса. Почему-то ему полегчало во время похорон: происходило нечто общепринятое и традиционное, люди молились, пели гимны, надели строгую одежду. А дома все опять развалилось — Лоренс молча ушел на кухню, Джордж отправился на работу, потому что его отпустили только на час, Адам куда-то запропастился. Гас хотел было поторчать в маминой спальне, пока она переодевается, но она сказала:
— У меня столько дел! Поможешь? И сам заодно отвлечешься.
— Вообще-то я тоже занят… — соврал он.
— Ну, как хочешь. — Хилари обняла его и вышла в коридор. От ее запаха Расу захотелось плакать. Он пошел к себе в комнату, сорвал галстук, сбросил школьные туфли и брюки, затем надел широченные джинсы, кроссовки и футболку, которую однажды забыла у них Софи: темно-синюю с радугой на груди. После чего поплелся вниз, вытирая спиной стену и пиная ступеньки.
Гас вышел в сад. Собирался дождь, но ему даже хотелось вымокнуть. Он залезет на стену, промокнет и весь перепачкается, кусочки коры забьются ему в волосы. Все, конечно, будут говорить, что он ведет себя как ребенок, особенно Софи, но Гас просто не знал, как еще можно себя вести в таком положении. Софи не пришла на похороны. Может, не смогла? Закрылась где-нибудь и ревела, совсем как позавчера, когда он рассказал ей о Лоренсе и Джине…
— Это неправда! — крикнула Софи. Ее лицо стало пустым, как луна.
— Правда, — ответил он. Ему захотелось взять ее за руку. — Правда. Сначала нам рассказала мама, а потом папа.
Гас пытался как-то утешить Софи, пока она плакала. Слез со стены, чуть ли не силком стащил ее вниз и крепко обнял, хотя она была выше его ростом. Она стояла в его неуклюжих объятиях, спрятав лицо в ладонях, и рыдала. Слезы стекали по ее запястьям прямо в рукава блузки. Конечно же, у Гаса не оказалось платка, поэтому в конце концов он снял футболку и отдал ей.