Муссолини заявил Гитлеру, что захватит Грецию за десять дней – так же, как Германия захватила Францию. По истечении этих десяти дней его войска по-прежнему стояли у реки Каламас – там, где они встретились с ожидавшими их греками.
По итальянскому радио жаловались на недружелюбный прием. Говорили, что предложение оккупировать Грецию было жестом доброй воли и поддержки и что Италия не ожидала такого сопротивления. Итальянцам потребуется пара дней, чтобы оправиться от шока.
Итальянский министр не стал покидать Афины, но был совершенно потрясен, когда обнаружил, что его телефонная линия работает только внутри города. Он позвонил Метаксасу и спросил, чем вызвано такое обращение. Италия ни в коем случае не воюет с Грецией.
– Сэр, у меня нет времени на филологические дискуссии, – ответил Метаксас и положил трубку.
В этой войне и в самом деле было нечто комическое, но все понимали, что долго так продолжаться не может. За итальянцами стояла махина гитлеровской Германии. За всеми смешками скрывался страх того, что греческая защита внезапно рухнет и враг захватит страну за одну ночь.
Британская миссия объявила, что всем британским подданным надо быть готовыми по приказу покинуть Грецию в течение часа. Каждый мог взять с собой один чемодан, который следовало упаковать заранее. Когда Гай явился в миссию и попросил перевести в Афины его зарплату из Каира, младший секретарь ответил:
– Если вам так удобнее, я напишу записку, но, думаю, пока перевод будет идти сюда, вы уже сами уедете в Каир. Вы готовы рискнуть? Ну что ж! Знаете, как это работает, так? Ваши деньги поступают из фондов миссии. Если хотите, можете получить небольшой аванс, чтобы расплатиться в гостинице.
Они расплатились в гостинице, и Гарриет вздохнула с облегчением, но до получения перевода у них по-прежнему не было ни гроша.
От Грейси они ничего более не слышали, как и от Дубедата. Через несколько дней после их визита в Академию портье объявил, что к ним пришел посетитель.
Гарриет открыла дверь и увидела Тоби Лаша, который с важным видом заявил:
– Я бы хотел переброситься парой словечек с хозяином.
Гай в этот момент разбирал книги. Тоби поприветствовал его с непривычной серьезностью, присел на край кровати и стал разглядывать свою трубку. Принглы ждали. Наконец он заговорил:
– Мы слышали, что вы были у мистера Грейси?
– Да, – сказал Гай.
– Дело обстоит так… – Тоби сунул в рот пустую трубку и стал задумчиво ее посасывать. – Когда мы с Дубедатом прибыли сюда, нам нужна была работа. В конце концов, нам нужно было что-то есть! Поэтому, познакомившись с мистером Грейси, мы не стеснялись. На нашем месте все бы так себя повели.
– И что же именно вы ему сказали?
– Ну, много чего. Что нам доводилось читать лекции в Бухаресте… ну и еще кое-что. Вряд ли вас интересуют все подробности, не так ли? Кое-что приукрасили. Вы же понимаете. Но дело в том, что старикан с чего-то встревожился. Надеюсь, вы нас не выдали.
– Я ничего не выдал.
– Ну, тогда всё в порядке. Но… – Тоби поглядел на Гая испытующе и указал на него черенком трубки. – Что, если мистер Грейси впрямую спросит вас, чем мы занимались?
Придя в состояние крайнего раздражения, Гай заговорил сухо и формально:
– Я отвечу ему, что не готов обсуждать дела моих друзей.
– Прекрасно! Прекрасно! – Тоби с облегчением выдохнул. – А вы не упомянули, что мы сбежали?
– Нет.
– Замечательно. Великолепно! Я так и думал, что вы не проговоритесь.
Успокоившись, Тоби прислонился к стене, вытащил табак и спички и приготовился к светской беседе.
Гарриет, однако, не разделяла его благодушия.
– Теперь мне хотелось бы задать вам пару вопросов, – сказала она. – Что именно вы сказали Грейси? Что Гай напрасно тратил время, занимаясь постановкой «Троила и Крессиды»?
Тоби вскинулся с обиженным видом:
– Что? Я не говорил ничего подобного.
– А Дубедат?
Тоби выпрямился и принялся трясущимися руками собирать курительные принадлежности.
– Откуда мне знать? Он видится с мистером Грейси наедине. Он не всё мне рассказывает.
Тоби встал.
– Побегу, пожалуй. Старина малость распереживался. Я с кажу ему, что вы ничего не говорили. Он будет рад.
– Надо думать.
Тоби удалился, поджав хвост. Когда он ушел, Гарриет сказала Гаю:
– Дубедат хочет быть директором. Он боится, что ты этому помешал.
– Похоже на то, – вынужден был признать Гай, после чего, побледневший и опечаленный, вернулся к своим книгам, не желая продолжать разговор. Гарриет сочувствовала ему, но у нее кончилось терпение. Невозможно изменить реальность, отказываясь признавать факты.