Лёшка сразу ощетинился.
— Допустим, нашёл, — огрызнулся он и фыркнул: — А что, нельзя?
От подобной постановки вопроса я обалдела.
— А ты считаешь, что можно?
— Более того, я считаю, что нужно! — решительно заявил муж. — Ты, Алин, совершила стратегическую ошибку, когда стала склонять меня к отцовству. А ведь я тебе сразу сказал, что не хочу детей! Ты чем слушала? Всё талдычила мне, что поначалу никто не хочет, а потом всё будет хорошо, когда ребёнок появится. Но я совсем не хочу, абсолютно, Алин! Поэтому, да, я нашёл себе другую женщину. Сейчас вещи соберу и уеду.
— Ага, — пробормотала я, ощущая, как в моей голове что-то щёлкает, будто затвор взведённого курка. — У неё трёхкомнатная квартира, что ли?
Тут Лёшка окончательно разозлился, рявкнул, что это не моё дело, и ушёл в спальню. Выкатил чемодан и принялся складывать туда свои брюки и рубашки. Справился минут за двадцать, а потом, когда вышел, бросил мне с пафосом:
— Ключ пока не отдаю — заеду на неделе, оставшиеся вещи заберу. А то сюда всё не влезло.
Я пожала плечами в абсолютном ступоре. Тогда я ещё не знала, что через пару дней, подгадав, когда я буду на работе, Лёшка вынесет из квартиры всё — вообще всё! — к чему он так или иначе имел отношение. Тапочки, миксер, который он мне дарил на прошлое Восьмое марта, коврик из ванной и даже, прости господи, новую упаковку туалетной бумаги.
Я была в шоке, но быстро сообразила одну действительно замечательную вещь.
Как же хорошо, что я от него всё-таки не забеременела!
9
Ярослав
После разговора с тёщей и дочерью Корнеев порывался позвонить жене, но в конце концов решил, что, если поговорит ещё и с Лилей, пошатнувшееся настроение точно больше не исправить. А ему всё же хотелось выспаться перед рабочим днём, который никто не отменял, — завтра же понедельник. Вот, кстати, интересно, работает ли Алина? Яр помнил, что раньше у неё были два выходных дня в неделю по чётным неделям, а по нечётным — три. Какие конкретно это дни, Корнеев вспомнить не мог, конечно.
Алина…
Прощаясь с ней, Яр по привычке махнул рукой и кивнул, а когда уже вышел на лестничную площадку, неожиданно подумал: а ведь они с Алиной ни разу не чмокались по-дружески, как у него бывало с другими девушками, всегда держали дистанцию. Может, потому что знали друг друга с детства? Детский сад и школа — не те места, где может возникнуть и развиться подобная привычка. Вот и у них с Алиной была определённая модель поведения — они могли пожать друг другу руки, хлопнуть в ладоши, гулять под одним зонтом, но не целоваться. Пару раз, кажется, обнимались — прощаясь после выпускного, на похоронах его отца, на Алинкиной свадьбе, вызвав недовольство её мужа, но не больше.
Яр вспомнил, как тогда, воспользовавшись тем, что Лёшка отошёл в туалет, тихонько поинтересовался у Алины, почему она не поменяла фамилию. Была бы Алина Абрамцева. Красиво вроде. Понятно, отчего фамилию не поменяла их одноклассница Лера Соболева — кому хочется быть Лерой Клоповниковой? — но Алинка-то чего?
— Да вот как-то не ассоциируюсь я сама у себя с Абрамцевой, — засмеялась Алина, пожимая плечами. — Не ложится, и всё. Может, дело привычки, конечно. Но мне нравится моя фамилия, она смешная. Я когда её называю, все обычно сразу улыбаться начинают. А Абрамцева — обычная такая фамилия, ничего в ней нет забавного.
Яр в тот момент почувствовал такое умиление от Алины, что едва не обнял её. Он не знал больше таких людей, как она, — чтобы искренне желали видеть улыбки на лицах окружающих и не возражали, когда над ними смеются. Чистая, беззлобная девушка. Жаль, что умудрилась напороться на такого мудака, каким был её Лёшка Абрамцев.
Вот, кстати, скорее всего, Алина похожим образом думает о Лиле, которую никогда особо не любила. И Яр даже понимал почему — его жена была другим человеком. Часто ехидничала, шутила, бывало, злобно, могла и искренне кому-то позавидовать, и подстав не гнушалась, и за глаза сплетничала. Но Яр воспринимал это спокойно, даже снисходительно — не всем же быть Алиной Пирожковой! Большинство людей — вполне обычные, с кучей недостатков. А достоинств у Лили тоже было предостаточно.
Она была очень красивой. От дедушки — грузина по национальности, отца Инги Михайловны — Лиле достались потрясающие чёрные волосы, густые и блестящие, чистая смуглая кожа и раскосые чёрные глаза в обрамлении пушистых ресниц. Немного портил картину нос с горбинкой — Лиля его прям ненавидела, — но Яру даже нравилось. Добавляла эта горбинка его жене индивидуальности, да и характера.
А её ярко-алые губы! Никаких уколов красоты им не надо было — они сами по себе были пухлые и чувственные, особенно нижняя — чуть-чуть «уточкой», что придавало Лиле вечно капризный вид маленькой обиженной девочки. Если она эту губу надувала и пускала влагу в глаза, Яр вообще ни в чём не мог ей отказать.