Впрочем, это всё лирика. Пять лет я Ярослава не видела, и с тех пор…
— Ну у тебя и борода, — вырвалось у меня, и Корнеев обернулся, уставившись на меня с недоумением. А через секунду улыбнулся и выдохнул:
— Алинка, ты?
— Кто ж ещё, — хмыкнула я, разглядывая бородатую физиономию Яра. Кошмар, какие мы с ним старые! Я помню его первоклассником с букетом гладиолусов, а теперь у него усы и борода. — Какими судьбами ты тут? Квартиру, что ли, решил сдавать?
Корнеева вырастил отец, но он умер, когда Яр ещё в институте учился. Для моего друга это был чёрный день. Да и для меня тоже — дядю Васю я любила.
Поначалу Яр жил один, но сразу после института женился и переехал на другой конец города — у его жены была там своя квартира, вроде бы трёхкомнатная. Корнеев-то теснился в однокомнатной. Сдавать он её не стал — сказал, что проблем от этого больше, чем денег. Пусть лучше стоит и ждёт своего часа — пригодится. Не ему, так детям.
«Дети», точнее, дочь у Яра была. Лет шесть ей уже.
— Нет, не сдавать, — ответил Корнеев, качая головой. — Я жить тут буду. Развожусь я, Пирожок.
Я обалдела. И, нет, не потому что Яр назвал меня Пирожком — это было моё прозвище ещё с детского сада, ничего необычного, меня так называли многие одноклассники из-за фамилии Пирожкова. Тем более что в детстве я была пухленькой, так что сам бог велел меня поддразнивать. Да я и сейчас не страдала стройностью, не вылезая из сорок восьмого размера одежды.
Обалдела я, потому что Яр женился по безумной любви. На своей однокурснице, за которой ухаживал целый год на первом курсе, и когда она ответила взаимностью, он светился как фонарик.
— М-м-м, — глубокомысленно промычала я, и Корнеев засмеялся, но немного печально.
— Да-а-а, сам не ожидал. Но вот… Так сложилось, — как-то скомканно закончил Яр, и я сразу поняла: не хочет рассказывать, что у него там «так сложилось». Ну, его право. — Зашёл в магазин, — продолжал Корнеев, кивая на пакеты, разложенные на лавочке перед подъездом. Именно здесь я его и увидела, когда шла домой с работы. — Купил себе еды, но не повезло — вот, ручки у пакетов порвались. А то дома же нет ничего. И холодильника нет, я его отдал давно, он старый был.
— Ну и зря, — вырвалось у меня. — Старые холодильники вечные. Как говорит моя мама: «С холодильником "Мир" ничего не будет, даже если мир перевернётся».
— Точно, — улыбнулся Яр. — Как поживает тётя Нина, кстати?
— Хорошо поживает. Мне кажется, даже лучше, чем я, — пошутила я, улыбнувшись в ответ. — Слушай… А давай сейчас ко мне? Я тебя ужином накормлю.
Клянусь, у Корнеева почти слюна изо рта закапала, когда он услышал волшебное слово «ужин».
— Всегда ты была жалостливая, Пирожок, — вздохнул Яр то ли восхищённо, то ли укоризненно. — Я помню, как мы с тобой в младших классах ходили кормить дворовых кошек «Вискасом», потому что ты их ужасно жалела. И как ты постоянно котят и щенков домой таскала. А один раз большую собаку притащила, помнишь? Хорошо, что она оказалась потеряшкой и её потом забрали хозяева. А то у тёти Нины чуть инфаркт не случился.
— Да-а-а, — протянула я с ностальгическим вздохом и достала из сумки через плечо складной пакет для продуктов. Точнее, это был мешок. Ярко-зелёный, весёленький. — Держи, перемещай сюда свою поживу, и пошли ко мне. Будем есть и вспоминать былое.
Через мгновение, когда Корнеев начал перекладывать покупки, я услышала звон стекла, заметила, как сразу после этого Яр виновато замер, и хмыкнула.
— Не стесняйся. Я тоже пару дней пила, когда решила разводиться с Лёшкой. Это нормально.
— Не уверен, — буркнул Яр и поморщился. — Я уже лет десять не пью, а тут вот взял и коньяк купил.
— Это ты зря, — посетовала я с укоризной. — Кто же коньяком развязывается? Надо было с пива начинать. Ну или с вина слабенького. Ты бы ещё абсент купил.
— «Зелёной феи», увы, не было, — Яр звякнул последней бутылкой и выпрямился. — Всё. Веди меня, Сусанин, я готов.
— Только у меня там немножко не убрано, — на всякий случай предупредила Корнеева я, но он засмеялся и повторил:
— Веди-веди.
2
Ярослав
Встретить у подъезда бывшую одноклассницу Алинку Пирожкову неожиданно оказалось очень приятно. Последнюю неделю Корнеев существовал в каком-то перманентном отчаянном угаре, но стоило увидеть Алину — и словно вернулся в то время, когда самой значительной проблемой была ближайшая контрольная по физике. Эх, беззаботное детство! Его полноценной частью была Алина, с которой они вместе каждое утро много лет подряд ходили в школу. Она жила на два этажа ниже, и Яр часто видел её и после окончания школы, несмотря на то, что их дороги разошлись — он выбрал своей специальностью логистику, а Алинка — непрактичная личность! — пошла на истфак. В итоге у неё, правда, всё сложилось вполне неплохо: ещё учась в институте, она с командой других ребят стала организовывать «камерные» экскурсии по Москве, водила небольшие группы за символическую плату. Маршруты ребята разрабатывали сами — чтобы было интересно и нестандартно. Материалы добывали не только в интернете, но и в библиотеках. Постепенно раскручивали в соцсетях свою группу, причём за рекламу не отдали ни копейки, зарабатывая популярность путём сарафанного радио. В итоге через пару лет после института один из однокурсников Алины оформил на себя ИП, а остальные стали сотрудниками. Так она до сих пор и водила экскурсии — исключительно пешеходные, каждая часа на четыре. Ярослав всё хотел прийти и послушать одноклассницу в деле, но каждый раз находились более важные дела. А Алинка и не обижалась — она вообще была необидчивой. Корнеев ей даже завидовал иногда — ему бы такой лёгкий характер и незамороченность! Он так не умел. Во всё вникал, из-за всего начинал рефлексировать. Жена за это порой называла его душнилой.