Да, думать о большем у меня категорически не получалось. И я всерьёз рассчитывала, что всё ограничится игрой. Наивная!
Впрочем, обо всём по порядку.
Мы сели на кровать по разные стороны, не сговариваясь. Сняли обувь и забрались с ногами на покрывало, постоянно косясь друг на друга с многозначительно-смущёнными улыбками. Не знаю, как Яра, а меня разбирал смех, но при этом ещё и в груди что-то сладко и предвкушающе сжималось. Похожее чувство я испытывала в детстве, ложась спать вечером 31 декабря и зная, что утром обнаружу под ёлкой подарок. Точно так же меня разбирал смех, и предвкушение было огромным, единственное, чего не было — это неловкости. Как будто перед тем, как получить свой подарок, я должна буду раздеться и станцевать для Деда Мороза приватный танец.
Подумав о подобном, я вновь слишком нервно рассмеялась, пока Яр тасовал колоду до безобразия древних карт. Помню, как мы играли в них, когда ещё в начальной школе учились. Только не на раздевание, а просто так или на конфеты.
— Чего смеёшься, Алин?
— Вспомнила, как мы с тобой когда-то играли в «дурака» на конфеты.
— О да, — закивал Яр. — Я тоже помню. Я всё время поддавался.
— Правда? — изумилась я.
— Угу. Ты так ужасно играла, а я есть эти конфеты уже вообще не мог. Но как тебе скажешь, что я от них чешусь? Ты ведь любила это шоколадное безобразие. Вот я и поддавался.
— Кошмар, — ужаснулась я. — Я же сейчас моментально продую!
— Сомневаюсь, — фыркнул Корнеев. — Я последний раз играл в «дурака» хрен знает когда, все навыки давно растерял. Да и тебе уже не десять лет всё-таки. Получше соображаешь.
— Ну спасибо.
— Да не за что.
Яр сдал карты, я взяла свои и сразу вздохнула с облегчением — расклад был вполне себе. С моим везением у меня частенько оказывались одна-две масти, и ни одного козыря. А Корнеев постоянно вытягивал себе всех тузов и королей. Вроде как согласно народным приметам, мне должно везти в любви, а ему нет, а мы тем не менее оба в жопе.
Я почти сразу начала выигрывать — Яр не смог отбиться с первым же ходом и забрал карты. Потом счёт немного сравнялся — мне не слишком повезло с набором, и Корнеев в свой ход забросал меня картами так, что я тоже не смогла отбиться.
— Держись, Алинка! — воинственно заявил он мне, когда надутая я забирала свой «улов». — Сейчас разделаю тебя под орех!
— Не дождёшься!
Почему-то в процессе игры почти полностью забылось, ради чего мы собственно играем, я расслабилась и, поймав азарт, начала просто играть. А потом обнаружила, что осталась без карт, а недовольный Яр сидит с целым веером бумажек.
— Ага! — взвизгнула я, вскинув вверх кулак. — Ура, Пирожкова выиграла! Так тебе, Яр!
— Это только первый кон, — проворчал Корнеев, откладывая в сторону свой веер. — Ну, Алинка, выбирай, что мне снимать.
Вот тут-то я и вспомнила, что у нас тут стриптиз. И…
В дальнейшем я начала думать, что Яр тогда всё-таки поддавался — специально, чтобы проиграть первым. Если бы первой продула я, ещё неизвестно, не передумалось бы мне сразу же после этого. Но первым проиграл Корнеев, и я не удержалась: указала на его майку и возвестила:
— Снимай!
Яр покорно стянул указанное — и меня будто кипятком с ног до головы окатило. Я даже губы облизнула — из-за непроизвольно участившегося дыхания они пересохли.
Ох, Алинка, Алинка…
— Теперь я понимаю, почему некоторые девушки так любят смотреть на мужской стриптиз… — протянула я, по своей вечной привычке пытаясь перевести всё в шутку, но Яр не купился.
Он смотрел на меня иронично, но понимающе. А ещё откинулся назад, уперевшись на выпрямленные руки, чтобы я могла вдоволь рассмотреть его идеальный торс и дорожку из тёмных волос, уходящую за пояс джинсов.
— Предлагаешь сменить профессию? — поиграл бровями Корнеев и неожиданно задвигал плечами и бёдрами, будто бы танцуя. — Вдруг я стану новой звездой на этом небосклоне, мне начнут поклоняться женщины… Надо только псевдоним придумать покрасивее. Тарзан уже был, значит, надо что-то другое. Твои варианты?
Он издевается.
У меня от вида перекатывающихся мышц на груди и руках Яра, а ещё от весьма своеобразных движений бёдрами, вообще мозг перегрелся и начал плавиться. Кажется, в нём сгорели платы. Всё, капец — процессор полетел, компьютер не работает!
Сдавайся, Пирожкова. Сдавайся! Твои гормоны взбесились и решили отключить тебе мозг, чтобы ты наконец стала меньше думать, а больше чувствовать. Проси пощады и беги!
Но куда там. У меня не только мозг поплыл — у меня и ноги словно стали ватными.
Боже, красота-то какая… Потрогать бы… И руками, и губами…