— Счёт два-ноль, — пошутил Корнеев, замирая в самой глубокой позе. Алина засмеялась и открыла глаза, посмотрев на Яра с такой искренней нежностью, что он не удержался — наклонился и впился в её губы, одновременно с этим жадным поцелуем начиная двигаться на максимальной глубине. Чувствовал, как Алина вскрикивает прямо ему в губы и слегка трясётся от волн мощного удовольствия, сжимая ладони на его плечах до невнятной боли, и сам вспыхивал радостным удовлетворением.
«Наконец-то. Моя. Не отдам, никому не отдам, никогда. Моя, моя Алина, моя…» — билась отчаянно-счастливая мысль в голове Корнеева, пока он двигался всё быстрее и быстрее, сильнее закручивая пружину наслаждения — до тех пор, когда она наконец не разжалась стремительно, доведённая до предела, и Яр не ощутил сильнейший поток удовольствия и не осознал, толкаясь в Алину с последними фрикциями, что они занимались сексом без всякой защиты.
Упав на девушку, Яр застыл, тяжело дыша и чуть подрагивая после пережитого оргазма, и пытаясь найти слова, чтобы объяснить про свой косяк. Слова не находились. А ещё почему-то Корнеев совсем не жалел о том, что кончил внутрь, хотя был уверен, что никаких таблеток Алинка не пьёт. Сам не мог понять, почему…
— Боже, Яр, — прошептала Алина, обнимая его и ласково проводя одной ладонью по плечам, а другой — по затылку. — Мне так хорошо ни разу в жизни не было.
— Мне тоже, — признался Корнеев, и Алина на мгновение перестала его гладить.
— Шутишь?
— Нисколько.
— А как же…
— Я не знаю, — усмехнулся Яр. — Даже не спрашивай, почему так. Не хочу думать о ней сейчас, настроение только портить. Просто чувствую, что с тобой лучше. Я очень сильно возбудился, вообще почти ничего не соображал. Хотя, наверное, не почти, а совсем. Алин, я…
— Не ты, а мы, — перебила она его со вздохом, но не укоризненным, а вполне счастливым. — Мы забыли про защиту, да. И я сейчас скажу ужасное, но никаких таблеток я пить не буду. Забеременею — значит, судьба такая. Я давно хочу детей, ты же знаешь.
— Знаю, — пробормотал Корнеев, прислушиваясь к себе. Странно. Когда Лиля сказала про гипотетического второго ребёнка, он пришёл в ужас. А когда про возможную беременность сказала Алина, ничего подобного Яр не почувствовал. Растерянность, смятение, но не больше. — А дальше как? С презервативом?
— Дальше? — теперь, кажется, растеряна была сама Алина.
— Конечно. Или ты думаешь, мне достаточно? — Яр засмеялся и, приподнявшись, заглянул девушке в глаза. Алина, раскрасневшаяся, с чуть влажным лбом, смотрела на Корнеева с удивлением. А ещё она, кажется, взволновалась — Яр почувствовал, как Алина сжала его член внутренними мышцами, и, усмехнувшись, толкнулся в неё, заставив охнуть. — Нет, Пирожок, я по-прежнему хочу тебя. И мне кажется, ты тоже меня хочешь. Я прям чувствую…
— Это твоя сперма, дурачок, — фыркнула Алина, но Яр не дал ей отшутиться — наклонился и поцеловал, продолжая движения. Лет пять он уже не практиковал подобное — чтобы два половых акта подряд, с перерывом в пару минут, и даже думал, что потерял навык. Но сейчас всё получилось легко, и член вновь встал настолько быстро, словно не было только что крышесносного оргазма.
Корнеев был уверен, что дело в Алине.
Он наконец заполучил в руки свою мечту и был не готов быстро с ней расставаться.
39
Алина
Во второй раз всё получилось гораздо медленнее. А ещё — мокрее, потому что из меня беспрерывно текло, но Яра это вообще не смущало, кажется, даже наоборот — возбуждало сильнее. Он как будто с ума сходил от понимания, что это его сперма, что это он меня пометил — я по глазам видела и чувствовала по движениям, которые сразу становились более резкими и глубокими.
Не знаю, какой он с Лилей, а со мной Корнеев оказался диктатором в сексе. Он доминировал, и ему это нравилось. Переворачивал меня на живот и, держа за волосы, врывался внутрь моего тела, сажал на себя и двигался одновременно со мной, а не ждал, чтобы скакала я одна, а ещё не брезговал вообще ничем. Скажи Лёшке, что можно, как Яр, вылизывать женщину сразу после полового акта, скользя языком вокруг влажного входа — он бы офигел и скривился. Причём я говорю не только об основном входе, но и об дополнительном тоже. Яр целовал и ласкал меня вообще везде — и губами, и пальцами, и языком.
Когда он кончил во второй раз, за окном почти совсем стемнело, горели фонари и окна чужих квартир, и я, лениво поглаживая Корнеева по голой влажной спине, чувствуя, как он до сих пор пульсирует и изливается внутрь меня, подумала, что если у кого-то из соседей есть бинокль, им сегодня долго показывали бесплатную порнушку.