Меня передёрнуло. Как-то сразу вспомнилась Лиля с её «любимый» по отношению к Яру. Вот у них с Лёшкой, похоже, много общего.
— Ты ко мне лучше не подходи, — сказала я настороженно и искренне соврала: — У меня в сумочке газовый баллончик есть.
Лёшка опустил руки и улыбаться перестал.
— Ладно тебе, Алин. Я с миром пришёл. Поговорить по душам нужно.
— Мне не нужно. А если тебе нужно поговорить по душам, сходи в церковь. Там это делают профессионально. И даже бесплатно!
— Ладно тебе, Алин, — вздохнул Лёшка, делая несчастные-пренесчастные глаза. — Ты же добрый человек, никогда в помощи не отказываешь. Мне помощь твоя нужна.
— Именно моя помощь? — уточнила я слегка язвительно. — Чья-нибудь ещё не подойдёт? У тебя родители есть, два брата, куча друзей. И девушка какая-то должна быть, ты же к ней ушёл.
— Мы расстались, — небрежно заметил Лёшка. — И вообще это была ошибка с моей стороны. Фатальная, я бы сказал. Слушай, Алин… Давай в кафе сходим, спокойно поговорим? Обещаю, если ты не захочешь мне помочь, я отстану.
Вот это уже аргумент.
Может, и правда стоит один раз послушать, что скажет бывший муж, чем постоянно дёргаться, ожидая, пока он вновь подвалит к подъезду и будет меня караулить? А если они ещё и с Яром столкнутся, драки не избежать. И хорошо если без поножовщины обойдётся — Корнеев, насколько я помнила, так же, как и его отец, всегда носил с собой нож. Вряд ли он как-то серьёзно ранит Лёшку, но всё равно не хотелось доводить до подобного. И Яр, и мой бывший муж — товарищи вспыльчивые, не то, что я — девочка-ромашка. Точнее, календула.
Конечно, хотелось отказаться. Ну или по крайней мере не ходить в кафе, а поговорить здесь, на лавочке. Но нет, надо быстрее уходить из-под окон — больше половины подъезда знают и Лёшку, и Яра. Донесут ещё, а Корнеев потом переживать будет, что Лёшка меня достаёт.
— Ладно, пошли, — вздохнула я и на всякий случай свела брови. — Но у тебя полчаса, потом я уйду. За руки и остальные места меня не хватать, излагать информацию быстро, на жалость не давить! Понятно?
— Предельно, — энергично закивал Лёшка, явно обрадовавшись. — Не переживай, Алинка, я буду вести себя прилично!
М-да. И всё-таки он явно считает меня половой тряпочкой, раз так обрадовался и рассчитывает на помощь.
Ой, догадываюсь я, какого рода помощь ему нужна. Ой, догадываюсь…
44
Ярослав
Конечно, Лиля задействовала тяжёлую артиллерию — Соню. Не нужно было в этом даже сомневаться! В отличие от Яра, его жена не слишком жалела их дочь. Возможно, со временем это изменится, но пока надеялась его вернуть, бросала Соню грудью на амбразуру.
Дочь позвонила ближе к обеду, когда Корнеев как раз вышел с переговоров с фирмой-производителем новейших машин, которые были нужны его организации. Переговоры были тяжёлыми — производитель заломил такую цену, которую они никак не смогли бы проглотить, даже если бы очень постарались. И первоначальная договорённость не состоялась — там обещали подумать, да и Яр с коллегами собирались обсудить, как можно пойти не уступки, не угробив при этом конкурентноспособную цену за перевозки.
В общем, голова у него была забита совершенно не семейными перипетиями, и первые несколько секунд, услышав голосок Сони, Корнеев вообще не понимал, о чём говорит дочь.
— Пап, а мама сказала, что ты с нами на праздник в воскресенье не останешься!
Что? Какой праздник? И что опять Лиля вбила Соне в голову?
— У дедушки юбилей, я ему такой подарок готовлю! А ты что же, не посмотришь на меня? Мы с мамой совместный танец разучиваем! Она меня уже два дня учит! Будем выступать дома, после ресторана, вместе! Я тебе хотела показать…
Всё, Яр вспомнил. И сразу зубами заскрипел. Ну, Лиля, б**! Не сдаётся, гнёт свою линию. И упрекнуть-то не в чем — танец-то ради дедушки, не оставлять же его без подарка? А что Соня мечтает его Яру показать — ну так он папа, ей положено. И его аргументы, что можно было бы сразу настроить ребёнка, что папа теперь живёт отдельно, в расчёт, конечно, не примутся.
Впрочем, сам виноват. Всю жизнь носил Лилю на руках. Потому что считал, что женщину надо беречь, уважать и не нервировать всякой ерундой! Он и сейчас так считал, вот только уже не по отношению к Лиле.
— Сонь, я потом видео посмотрю.
— Видео — это совсем не то! — канючила дочка. — Ну, пап, останься! Это же воскресенье, выходной! Ненадолго, хотя бы на часок. Мы с мамой станцуем — и всё!
Да, для Сони это было «и всё», а вот Яр, если пойдёт на этот чёртов, то есть, тестин юбилей, оттуда с трудом вырвется. Зубами придётся выгрызать себе право на уход, на нём повиснут со всех сторон, как гирлянды на ёлке. И мишурой ещё обмотают для надёжности.