Интересно, что бы сказал отец о нынешней ситуации с браком Яра, если бы был жив? Корнеев усмехнулся, почти услышав спокойный и слегка ироничный голос родителя:
— Твоя Лиля из жены превратилась в проблему, а проблемы, сын, надо решать. И решать их раз и навсегда, а не жевать страдательные сопли. Подавай на развод и живи дальше.
Но это насчёт Лили. А что сказал бы ему отец по поводу их своеобразных отношений с Алиной?
Впрочем, чего гадать? Он ведь говорил уже. Много-много лет назад, и вряд ли с тех пор передумал.
«Смотри, не упусти».
52
Ярослав
После работы Яр поехал не к себе, а к Лиле — хотел увидеться с Соней. Заранее предупредил дочку, что приедет, чтобы погулять вдвоём и только вдвоём, и договаривался именно с ней, а не с Лилей. Её звонки и кучу сообщений, которые она посылала с прежним упрямством, он намеренно игнорировал, отвечая только на вопросы по делу. И сам на себя поражался — настолько его не трогало ничего, что не касалось Сони напрямую. Если Лиля посылала фотографии дочери, Яр с удовольствием смотрел, но остальное… Притворная ностальгия жены, её постоянные напоминания о прошлом, в том числе об институтском — фотографии со времён учебы лились на Корнеева как из рога изобилия, — раздражали, и только.
Яр хотел бы, чтобы ничего подобного Лиля не предпринимала. Он почему-то вспоминал, как где-то слышал мысль, что каждому человеку, от которого ушёл партнёр, хочется, чтобы он потом пожалел и осознал, как много потерял. Что ж, возможно, кому-то этого и правда хочется — но Корнеева поведение Лили не радовало, а бесило. Он предпочёл бы, чтобы она ничего так и не поняла, а просто отдала ему Соню, прекратив манипулировать её чувствами, и жила собственной жизнью. Счастливой или несчастной — Яру было всё равно. И он не сомневался, что Алина чувствует по отношению к своему бывшему мужу нечто похожее, нисколько не мечтая о том, чтобы он оценил её как личность. Действительно — зачем? Когда сам уже разочаровался в человеке, без разницы, ценит он тебя или нет.
В этот раз Лиля Яра немного удивила — тем, что не стала навязываться, только вывела Соню во двор, передала её на руки Корнееву, кротко улыбнулась и удалилась, виляя бёдрами. Вот что она, несомненно, сделала, так это намарафетилась — распущенные чёрные волосы блестели, кожа мягко светилась, как всегда бывало у неё после каких-то дорогостоящих процедур, в которых Яр не разбирался, макияж был неброским, но подчёркивал идеальные тёмные глаза Лили и большие чувственные губы. А красный летний сарафан с длинной юбкой и разрезом сбоку, чтобы кокетливо выглядывала одна ножка, так и намекал на жаркий секс. Особенно в сочетании с серебристыми босоножками на высоком каблуке с длинными завязками, доходящими Лиле чуть ли не до колен.
Да, подготовилась. Сменила тактику, решив, что «мягкая сила» будет лучше. И нельзя сказать, что совсем ничего не получилось — Яр заметил старания жены, признал, что она по-прежнему эффектная женщина, которую невозможно не хотеть, но на этом всё. Для Корнеева Лиля сейчас была больше красивой картинкой, чем живым человеком. Ей можно было восхищаться — как картинкой, — но требовать от неё понимания или душевного тепла по меньшей мере глупо.
— Мама готовит тебе сюрприз, пап, — сказала Соня минут через пять, после того, как они с Яром опредились с маршрутом прогулки и отправились в ближайший сквер, собираясь покормить уток и поесть мороженого. — Ей кажется, что ты обрадуешься. А я не уверена.
— Что за сюрприз? — осторожно поинтересовался Корнеев и ничуть не удивился, услышав ответ:
— Совместную поездку на море. Она уже и билеты купила, и гостиницу забронировала. Мама почему-то думает, что ты согласишься.
— Наверное, у неё есть какой-то козырь, — усмехнулся Яр. — Ты, например. Ты же хочешь поехать, Сонь?
— Ну-у-у… — протянула дочь, задумчиво вышагивая по дорожке под руку с Корнеевым. — Не знаю даже, пап. Если бы ты хотел, я бы тоже хотела. А так получается, что мы тебя заставляем.