Дождавшись, пока Корнеев и родители рассядутся в гостиной, Лиля взяла Соню за руку и вышла в центр комнаты — там, окружённое диванами и креслами, располагалось место для танцев. Аркадий Максимович и Инга Михайловна танцевали там по праздникам, особенно на Новый год, и Яр с Лилей отплясывал, да и Соня тоже резвилась. Все семейные торжества проходили здесь. Сейчас, сидя в кресле — Яр сел в кресло, а не на диван, чтобы никто не примостился рядом, — Корнеев испытывал что-то вроде ностальгии и сожаления о прошлом, которое неумолимо прошло, и его не вернуть и не исправить, да и не хочется этого делать. Просто жаль, что всё закончилось… и ты оказался настолько наивным дураком.
— Танец пчёлки и цветка! — объявила Соня торжественно-звонким голосом, Лиля кивнула матери, и Инга Михайловна по сигналу включила музыку на мобильном телефоне. Заиграла одна из песен Шакиры, отлично подходящая практически для любого танца — от детского до предельно-сексуального. Именно подобная смесь и получилась у Лили с Соней.
Соня была пчёлкой, и весь её танец состоял в том, что она прыгала вокруг мамы-цветочка, которая извивалась, по-видимому, изображая из себя колебания цветка на ветру, отклонялась в разные стороны, стремясь избежать прикосновения, а пчёлка то отлетала и начинала кружиться на другом конце комнаты, то вновь «подлетала» и делала вид, что что-то собирает с цветка в небольшой жёлтый мешочек, покрытый блёстками. В конце танца Соня открыла этот мешочек и осыпала его содержимым — разноцветным конфетти, — всех вокруг, но в основном Аркадия Максимовича, завопив:
— С днём рождения, дедушка!
— Спасибо, — поблагодарил её мужчина, кивнув и немного вымученно улыбнувшись. — Вы молодцы. Очень хорошо танцевали. Хотя тебе, Лиль, стоило бы поменьше извиваться. Так что ты, Сонь, однозначно затмила маму. К тебе вопросов нет.
Яр фыркнул.
— Согласен, — произнёс он, с иронией поглядев на Лилю, которая сразу после замечания отца приняла свекольный оттенок. — Соня — звезда этого номера.
— Ура! — воскликнула девочка и радостно запрыгала на месте. — Если я звезда, значит, пора есть клубничное мороженое!
— Поддерживаю, — засмеялся Яр, вставая с кресла. — А потом я поеду. Пора мне.
— Погоди, — немного сдавленным голосом сказала Лиля и, откашлявшись, продолжила, сцепив ладони перед собой, будто нервничала: — Я хотела кое-что сказать тебе, Яр. При всех. И при Соне тоже…
Видимо, сейчас последует то самое приглашение на море, про которое ему уже рассказывала дочь. Что ж, Яр был к этому готов.
Но оказалось, что Лиля собиралась сказать немного иное.
70
Ярослав
— Я хотела извиниться, — вздохнула Лиля, глядя на Яра влажными и очень несчастными глазами. Такого выражения на её лице он не видел ни разу в жизни и даже засомневался в собственной адекватности. Уж не снится ли ему это? — Я очень виновата перед тобой, Яр. Хочу, чтобы все это знали, и Соня тоже. Сонь, я твоего папу обидела, поэтому он сейчас вот так себя ведёт… К нам не возвращается, общаться со мной не хочет. Яр, я правда жалею, сильно-сильно жалею. И прошу тебя… в честь юбилея моего папы… и ради Сони, разумеется… давай попробуем помириться? Я взяла нам билеты на море, вылет послезавтра. На две недели. Давай полетим? И попробуем начать всё с начала. Обещаю, что больше никогда-никогда не стану тебя обижать… Сонь, ты как? Хочешь же поехать на море с папой и мамой?
Дочь не подвела. Несмотря на то, что речь Лили её явно впечатлила гораздо сильнее, чем Яра. Хотя его тоже немного впечатлила — всё-таки от жены он давно не ждал никаких извинений — ни искренних, ни неискренних. Сейчас они казались неискренними, но и такие извинения — явление крайне необычное для характера Лили. Яр был уверен — чтобы всё это сказать, жена практически перешагнула через саму себя. Почти подвиг, в общем. Но впечатлилась явно одна только Соня — даже Аркадий Максимович и Инга Михайловна нисколько не потеплели лицами.
— Я хочу поехать с тобой и с бабушкой, мам, — ответила Соня негромко и вздохнула, с сожалением посмотрев на Яра. — А папа пусть здесь остаётся. Ему работать надо.
У Лили глаза в буквальном смысле полезли на лоб.
— Как?.. — пробормотала она и, побледнев, укоризненно пробормотала: — Сонь, но я же тебя просила…
— Не хочу я папу обманывать, — буркнула девочка и насупилась. — Сколько можно-то? Он ведь ушёл из-за того, что ты его обманула, да? Ну вот и хватит. Давай теперь будем говорить правду! Помиритесь — я поеду, а пока не помирились, лучше папу не заставлять. Я поеду с тобой и бабушкой. Вот.