А что бы было с ними обоими, если бы он не струсил тогда в школе? Если бы начал ухаживать, признался в том, что с ума по ней сходит? Но нет — не мог он. Это сейчас Яр думал о том, что то чувство на самом деле было любовью, а не похотью, как он тогда полагал. Он был способен признаться Алинке в любви, но не в приступах своего невыносимого желания. Оно казалось Яру слишком оскорбительным для неё, такой замечательной, доброй, честной и ласковой. Идеальной…
Понимание собственных чувств, которые оказались родом из детства, было подобно сошедшей с горы лавине — они просто сбили Яра с ног и привели в такое состояние, при котором он совсем не мог спать. Всё лежал и рассуждал, насколько же глупо он запутал собственную жизнь — ведь можно было забрать Алину себе ещё в школе, жениться на ней, и не было бы тогда в её жизни мудака-Абрамцева, а в его жизни — предательницы-Лили. Хотя тогда и Сони бы не было. Впрочем, это не факт. Может, она родилась бы у Яра и Алины, а не у Яра и Лили? Кто знает, как это всё работает…
Наверное, поэтому его и не ужаснула перспектива стать отцом для Алинкиных детей. Подобное нормально, если любишь женщину, а она желает стать матерью. Поддерживать её желание — особенная радость.
Яру даже захотелось разбудить Алину и обо всём немедленно ей рассказать. Он потянулся ладонью к её лицу — но вдруг она, вздохнув, перевернулась на другой бок, затылком к Корнееву, и он передумал.
Нет, это надо делать не так. Не после юбилея тестя, с которого Яр пришёл, весь пропахший духами Лили. Не после непонятного букета, подаренного неизвестно кем. И не посреди ночи.
Нужно подождать. Развестись с Лилей, понять, кто прислал Алине букет и что ему надо, а потом пригласить её в ресторан, всё объяснить, признаться и подарить кольцо.
А вдруг откажет?
Яру даже немного страшно стало. Но потом он подумал: откажет — буду добиваться её, как когда-то добивался Лилю. Хотя нет, не совсем так — Лиле всегда были важны дорогие подарки, а Алине нужно совсем другое.
То же самое, что нужно Яру. И как он этого раньше не понимал?
77
Алина
— Нет-нет-нет, — бормотала я с утра пораньше, пока Яр, тихонько смеясь, зацеловывал меня с ног до головы. — Готовь завтрак себе сам! Я хочу спа-а-ать!
Словно подтверждая мои слова, где-то сбоку недовольно мяукнула сонная Фанта, и Корнеев фыркнул.
— Сплюшки. А я надеялся на продолжение банкета… Но в другом смысле слова.
— В другом смысле будет вечером, — пробурчала я и накрылась одеялом с головой, из-за чего ступни вылезли наружу. Яр тут же воспользовался ситуацией и принялся целовать и кусать меня за пятки, гад такой! Я дёрнула ногой, он ойкнул и пожаловался:
— Ну Алин, чуть в глаз мне не дала!
— А зачем ты меня будишь? У Пирожковой законный выходной!
— Да не бужу я, — вздохнул Яр и лёг рядом, обняв меня поверх одеяла. — Просто хотел тебя потискать и поцеловать. А ты — жестокая.
— О боже мой…
Я высунулась из-под одеяла, повернулась к Корнееву лицом и хорошенько дыхнула на него своими нечищеными зубами. Яр то ли расхохотался, то ли закашлялся, а потом вынес вердикт:
— Ты всегда и везде вкусно пахнешь.
Он говорил с такой искренностью и таким восхищением, что я даже смутилась.
— Иди-иди уже, токсикоман, — пробурчала и вновь забралась под одеяло. — А то на работу опоздаешь.
— Иду, — ответил Яр, погладил меня по макушке, которая торчала наружу, и встал с кровати. А потом… мне то ли показалось, то ли он действительно почти неслышно прошептал: — Любимая моя Алинка.
Да ну, нет — решила я, когда преодолела первую оторопь, а Яр к тому времени уже благополучно плескался в ванной. Быть того не может. Это мне просто приснилось, я ведь до сих пор одним глазом вижу сон, и только вторым нахожусь в реальности.
Конечно, Яр не мог назвать меня любимой. Хотя я не сомневалась, что он меня любит — как друга — и хочет — уже не как друга, но в остальном место его любимой либо вакантно, либо занято змеюкой Лилей. В любом случае варианты для меня не очень.
Вздохнув с сожалением, я перевернулась на другой бок, сгребла в охапку мягкую, пушистую и тёплую Фанту, и продолжила спать.
78
Алина
Встала я спустя час, около восьми утра, — когда Яра уже, само собой, не было в квартире. О его присутствии, правда, много чего напоминало, в том числе…