Я вышла на середину двора и встала позади отца, пока он работал. Я наблюдала, шагнув в поле его зрения, чтобы он знал, что я здесь.
— Вчера вечером я был в супермаркете, покупал продукты для дома, когда обнаружил это на распродаже. Я всегда хотел одну из этих вещей, — сказал отец, не оборачиваясь. — Когда я был в твоем возрасте… Я не должен так говорить. Ты уже не ребенок. Когда я был ребенком, я часто умолял своих родителей об этом. Они сказали, что это опасно. Я бы разбил голову о металл.
На нем были те же темные брюки и то же поло, что и накануне. Его веки опустились. Неужели он не спал всю ночь? — Я хотел купить один для вас двоих раньше, но не нашел времени.
— Как она? — спросила я. И почувствовала раздражение. Он заставил меня остаться на ночь. Он лгал мне много лет. Теперь он уклонялся. Я устала от такого обращения.
Он вздохнул и положил молоток на ногу.
— Она все еще больна.
— Рак, — сказала я.
Он пристально посмотрел мне в лицо.
— Ты знала?
— Я узнала, — сказала я. — Пару дней назад.
Он поджал губы.
— Она так сказала?
— Нет.
Он снова повернулся к металлическим прутьям в своей руке и начал стучать.
— Знаешь, я как раз собирался тебе сказать. Я собирался выбрать день и объяснить это вам. Я думал, когда ты подрастешь…”
— Мне шестнадцать через пару недель, — сказала я ему.
Я скрестила руки на груди. Чувствовала себя ужасно, как будто вела себя грубо. Это была не я. Я не могла остановиться. Я не знала, как выразить ему сочувствие или как еще к нему обратиться.
— Сколько лет ты ждал?
Он нахмурился. Он снова начал собирать каркас для батута.
Он даже не взглянул на меня.
— А куда ты ходишь? — спросила я. — Ты не был в Мексике.
Я знала это. Я знала, что он не мог уехать так далеко и вернуться назад прошлой ночью.
Он взял еще один кусок и принялся укладывать его на место.
— Если тебе так уж нужно знать, и ты, вероятно, узнаешь, но я встретил кое-кого другого. Кто-то, у кого уже есть двое детей, и она не поймет… этого. — Он махнул рукой в воздухе в сторону дома.
Мой рот широко открылся.
— Ты шутишь?
— Как ты думаешь, почему я так много работаю? — Он бросил молоток на груду металлических прутьев и встал. Он посмотрел на меня сверху вниз.
— И не надо меня упрекать. Сейчас в твоей комнате наверху семеро мальчиков.
Как он посмел? Как он мог смотреть на меня такими обвиняющими глазами, как будто я была такой же, как он? Он понятия не имел. Он никогда не поймет. Я не собиралась тратить время на объяснения. Его мнение не имело значения.
— Чего ты хочешь от меня?
— Я не могу остаться, — сказал он. — Твоя мать ненавидит меня. Она не хочет, чтобы я был здесь. У нее тяжелая болезнь. Она не только лечится от рака, но, говорят, сегодня ее осматривает психолог. Возможно, пройдут месяцы, прежде чем она выйдет.
Эта мысль не давала мне покоя. Она так часто бывала в больнице, что меня нисколько не смущала мысль о ней. Теперь это. Она не вернется еще какое-то время. Может быть, из-за того, что мистер Блэкборн и Доктор Грин забрали ее? Я моргнула, зажав рот, ожидая, когда он перейдет к сути.
— Если ты сбежишь с этим парнем, или с теми парнями, или еще с кем-нибудь, Мари останется одна. Если твоя мать выйдет, ей будет тяжело. Я не могу быть в двадцати местах одновременно.
— Ты хочешь, чтобы я осталась здесь с Мари? Ты хочешь, чтобы я осталась в этом доме?
— Мне нужно, чтобы ты присмотрела за ней. Позаботься обо всем, пока твоей матери нет. Убедись, что ей есть куда вернуться, — его глаза потемнели. — Пожалуйста. Я не спрашиваю о себе. Я спрашиваю о них.
Почему-то я в этом сомневалась. Казалось, он хотел быть уверенным, что сможет уйти. Разве не так он поступил? Он ждал, пока заработает столько, чтобы накопить достаточно сбережений и он мог уйти, никому ничего не объясняя. Ему было все равно. Он просто не хотел чувствовать себя виноватым. Я вздохнула.
— Это правда? — Его голова склонилась ко мне, бровь приподнялась. — Ты изнасиловал мою настоящую мать? Она покончила с собой?
Он пошатнулся назад, как будто я ударила его.
— Я ее не насиловал.
— Кто она?
Его губы сжались.
— Я любил ее, — тихо произнес он. — Пожалуйста. Не надо.
— Ты любил ее? Ты любил мать Мари? Эта женщина в больнице — ее настоящая мать?
— Да, — сказал он, проводя ладонью по лицу. — То есть да, она настоящая мать Мари.
У меня перехватило дыхание. Мои руки сжались в кулаки. Мне хотелось ударить его. Я знала как. Я уже делала это раньше. Один удар по шее — и я отправлю его в больницу, как поступила с одним школьником.