— Хватит юлить и уходить от ответа, — она потерла ладони друг о друга. Её качало.
— Ты переставила мебель, из твоей комнаты слышны голоса, ты мне лжешь! Ты мне прямо сейчас расскажешь, что происходит!
Я не знала, как ответить. Как рыба открыла рот, но не промолвила ни слова. Как назло, ничего не приходило в голову.
Она подошла и приказала ледяным голосом:
— Вниз, сейчас же!
Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, но повиновалась и не спеша вышла из комнаты. Так будут лучше. Я уведу её от Коты.
Меня не побили, и не сказали сидеть в ванной, разве это не хорошо, не так ли?
Мама медленно спускалась вниз всем телом опираясь на перила. В холле она остановила меня:
— Оставайся здесь.
Я вздохнула облегчённо. Рис. Или табурет. Табурет! Она будет его искать, а его нет. Я в беде!
К счастью она вернулась с мешком риса, насыпала кучку рядом с дверью и указала на нее.
— Встань на колени, — приказала она.
Я упала на колени, склонив голову к полу, показывая покорность.
— Когда твой отец придёт… — сказала она, но продолжения не было. Она никогда не заканчивала предложение. Сказала и ушла в свою спальню. Звук новостей донёсся из комнаты. Она не собиралась спать сейчас.
Я стояла на коленях и пыталась убедить себя, что она не будет меня проверять сегодня, ведь она никогда не проверяет. Минуты проходили. Кота заперт на чердаке. Я гадала, успею ли я встать, помочь ему выбраться и вернуться прежде, чем она заметит, что меня нет.
— Псс, — звук донёсся до меня. Я быстро подняла голову, и это движение вызвало у меня небольшое головокружение. Рис впился в коленки.
Кота и Натан сидели на верхней ступеньке с окаменевшими нахмуренными лицами, они пристально смотрели на меня сверху вниз.
Ну, зачем? Зачем они сидят там оба? Почему-то оказаться в таком положении перед Котой было особенно унизительно.
Кота подал мне знак:
— Ты в порядке?
Я кивнула.
Показал жестом:
— Встань.
Я открыла рот, чтобы ответить, но его строгий взгляд остановил меня.
Он показал жестами:
— Встань или я спущусь за тобой сам.
Я скрестила руки перед собой, пытаясь жестами ответить ему трясущимися пальцами, что не стоит этого делать.
Он сверкнул глазами, поправил очки и принялся снимать обувь. Натан сделал также. Они обувь, сорвали носки.
Я дрожала и не могла двинуться. Все же, нашла в себе силы и продолжала объяснять жестами и умолять глазами:
— Остановитесь! Не делайте этого! Если я встану, она услышит. Если вы спуститесь, она услышит. Если она поймает нас, всё будет кончено. Два мальчика в доме. У нее будет сердечный приступ и она позвонит в полицию. Вас арестуют! Академия будет вовлечена!
Но они меня не слушали и спускались вниз на цыпочках, осторожно, по краю ступенек, чтобы не раздалось ни единого скрипа. Кота шел первым. Натан шёл за ним след в след.
Кота на коленках подполз ко мне. Сегодня он был в джинсах, но я знала, что этот материал ему не нравится.
— Сэнг, — прошептал он. — Вставай.
— Вы должны уйти, — прошептала я. — Она вернётся.
— Ты не можешь стоять на рисе на коленях, Сэнг, — прошептал он. — Это не нормально.
Натан встал на колени, приподнял шорты и опустился голыми коленками на рис. Его лицо исказилось от боли. Он беззвучно проклинал всё на свете.
Я покачала головой Коте, обняв себя, меня трясло.
— Если она вернётся, и не найдет меня здесь…
— Если ты стоишь, то и мы будем стоять на коленях рядом с тобой до тех пор, пока ты не встанешь, — прошептал Кота.
Зачем? Зачем они это делают? Пара часов стояния на полу это пустяки. Я уже стояла и ничего страшного не случилось.
— Вы не должны этого делать, — прошептала я.
— Ты одна из нас, Сэнг! — сказал Кота командным шепотом. — Мы вместе! Мы — семья!
То есть, он серьезно собирался стоять рядом, пока я не поднимусь. Один взгляд на Натана убедил меня, что он точно решил здесь остаться. Ему было очень больно — он скрипел зубами и прижимал кулаки к бёдрам. И тут я поняла, что он здесь не из-за Коты. Как и Норт, Сайлас и другие, он хотел выполнить обещание и вытащить меня из дома, где мне угрожает опасность, при первой хорошей возможности.
Слезы жгли мне глаза и я старалась не расплакаться. Это не из-за риса. Мари, родная сестра, когда-либо стояла рядом со мной на коленях из солидарности? А мама? Она, вообще, понимала, что делает? Так что значит семья? Мари сбежала развлекаться к Даниэле, хотя видела, что я заболела. Она никогда ничего не замечала. Моя мама не заметила бинты. Она, вообще, забыла, как оставила меня в ванне, связанную и без голоса. Стояние на коленях не нормально.