— Упрись ладошками в землю.
— Найди точку опоры. Расставь руки пошире.
— Тяни ноги свечкой.
Ох и любили они свою Тоньку!
При виде ребят Тоня-Соня дрыгнула ногами, брат подхватил её под живот и одним взмахом перевернул с головы на ноги.
— Здорово! — крикнул Севка. — Можно в цирке выступать!
Братья рассмеялись и, помахав ребятам, цепочкой ушли за ворота.
— Случилось что-нибудь? — спросила Тоня-Соня.
Карим взял у Севы рисунки и разложил их на земле.
— Тоня, ты говорила, что видела на стене мазара нарисованный пистолет.
— Говорила.
— Скажи, пожалуйста, какой больше всего похож на него?
— Этот, — Тоня-Соня ткнула кончиком ноги в веблей-скотт.
Ребята переглянулись.
— Не торопись, посмотри внимательно, подумай, — продолжал «опознание» Карим.
— Чего там думать, я и так вижу, что этот.
— Спасибо, до свидания, Тоня, — сказал Карим, собирая рисунки. — Приходи в гости.
— До завтра, — сказала Катька.
— Привет! — крикнул Севка уже с улицы.
— Куда же вы? Не успели прийти…
Когда Тоня выбралась за калитку, она увидела только пыль, поднятую шестью ногами и четырьмя лапами. Сами ребята и Карлсон успели исчезнуть за углом.
Недовольная Тоня вернулась назад. И братья ушли, и ребята убежали. Прямо хоть за уроки садись. Мысль об уроках настолько огорчила Тоню-Соню, что она стала подумывать, не пойти ли ей лучше в гости к Хадие, но как раз в этот момент над дувалом появился Анвар.
— Салям, моё почтение.
— Здравствуй. Ты чего?
— Щедрый хозяин не спрашивает, а упрашивает.
— Заходи, гостем будешь.
Анвар перемахнул через стену и очутился во дворе.
— Ты у нас с самого Нового года не был. Почему?
— Отец сильно пил. А теперь не пьёт. На него Гульчехра Хасановна накричала, он и испугался.
— Ну!
— Клянусь Аллахом. Давай уроки делать.
— Давай. Только давай сначала поиграем в железную дорогу. У меня новые вагоны есть.
— Сначала уроки.
Тоня вздохнула, но спорить не стала.
Катя, Карлсон, Карим и Севка неслись сломя голову. Катя с Карлсоном впереди, Карим и Севка следом.
— Куда? Пожар? Солнце с Луной встретились? Министр приехал? — кричали им люди.
Они только отмахивались.
На втором перекрёстке Севка сам крикнул Кариму:
— Мы куда бежим?
— К Кате, у неё план есть, — на ходу ответил Карим.
Севка подумал, что у Катьки в голове есть план дальнейшего проведения операции «Улугбек», а оказалось, что Карим имел в виду план старого городища, висевший в комнате Катькиного отца.
— А он не военная тайна? — опасливо спросил Севка, пока Катька, взгромоздясь на стол, снимала план со стены.
— Не говори глупостей. Секретный план запирают в сейф, а не вывешивают на стене.
Севка и сам понял, что сморозил чушь: ведь на плане были не военные объекты, а холмы и развалины старого города.
Чтобы скрыть охватившую его досаду, он повернулся к Кариму и деловито сказал:
— Ну, выкладывай свою версию.
— Понимаете, ребята, — начал Карим, — я всё думаю, вдруг и правда басмачи спрятали скульптуру.
— Версия не годится, — перебил его Севка. — Борис Яковлевич говорит, что скульптуру спрятали сами монахи, когда покинули монастырь.
— Раз Борис Яковлевич говорит, значит, так и есть. Но могло случиться, что монахи спрятали скульптуру, а басмачи нечаянно на неё натолкнулись?
— Могло. Как версия это годится.
— Если бандиты нашли скульптуру, то они ей очень обрадовались, — продолжал Карим.
— Конечно, обрадовались, ещё бы не обрадоваться, — поддакнул Севка. — А почему они обрадовались?
— Потому что скульптура стоит много денег, особенно древняя. Её продать можно.
— Правильно! Слышишь, Катька! Скульптура получается как клад.
— Правильно-то правильно, — задумчиво сказала Катька, — только как мы узнаем, где запрятан этот клад, вот если бы басмачи оставили записку, а мы нашли бы её…
— Записки они не оставили, но обычно бандиты оставляют какие-нибудь метки, чтобы самим потом отыскать. Вот я и подумал… Если бы один пистолет, а то целых два… Вдруг это и есть метки.
— Правильно!
— Подожди, может быть, и неправильно, но придумал я так. Раз Тоня-Соня угадала пистолет, то получается, что пистолеты в пещере и в мазаре нарисовал один и тот же человек. Теперь смотрите.